– Длинная истолия, дядя Лома, – крутится юла на месте.

– А ты почему еще здесь?

– В офисе задержался, у меня есть для тебя новости, Фис. Но для начала давайте доедем до отеля, иначе нас ваш Нагорный порвет на лоскутки. Он уже мне весь телефон оборвал.

– Ой, а я сумочку забыла…

– Ничего. Она тебе не понадобиться.

Я приглаживаю пару выбившихся из прически прядей, которые делают творение парикмахера только лучше, и молча радуюсь, что у меня на голове тонна лака для волос!

Вот это мы устроили папочке “взбучку”! Надеюсь, после такого фиаско он надолго запомнит, что к нам лучше не соваться? А то ведь мы можем и показательный урок преподать!

Уф!

Бросила взгляд в зеркало в лифте. Красотка! Если не считать румяных щек и горящих глаз, то “марафон” прошел незаметно. Так же, как и для Ники, которая протягивает мне злосчастные документы. Любопытство распирает узнать, что же такого собирался повесить на меня отец и что в этой так важной для него папке за бумаги, но времени смотреть, что там, нет совершенно.

Выходя из лифта, я перехватываю Светку и вручаю ей папку с просьбой придержать у себя до нашего возвращения. Никому не показывать и надежно спрятать! И, по возможности задержать, оказав “радушный прием”, отца, который решил немного поплавать в бассейне на пятом этаже.

Светка если и удивлена, то виду не подает, держится молодцом. И, коротко кивнув, забирает у меня документы, уже вдогонку пожелав “хорошего вечера”, пока мы на всех парах, лихой четверкой летим к машине.

Без двадцати семь.

Божечки, убери все пробки на нашем пути!

Демьян

– Пап, – пожимаю протянутую отцом руку, встречая его на полпути к залу.

– Демьян. Привет, сынок. Надеюсь, не опоздал?

– Вовремя. Ты получил мое сообщение? – начинаю с места и в карьер. Раз уж связаться со мной до вечера отец не посчитал нужным. А я не из тех, кто откладывает на “потом” да “после”.

– Получил, – коротко кивнул Роман Нагорный.

– И даже не появилось желания перезвонить? Я третий день до тебя достучаться не могу.

– Возникли кое-какие сложности.

– В плане?

– Я развожусь с Антониной, – вздохнул отец.

Я от такого заявления, мягко говоря, опешил. Растерял весь запал и настрой отчитать отца за продолжительное молчание. Вот чего я не ожидал, так развода в нашей семье. Насколько я знал, все в отношениях отца и Антонины было спокойно, да и в принципе она женщина была достойная. За спиной больше двадцати лет брака, и что могло послужить толчком к такому решению – можно только гадать.

– Воу. Вот это новости. Честно говоря, не знаю, что сказать. Поругались?

– Да какой там, – отмахнулся отец прям как мальчишка, – не в том мы возрасте, чтобы ругаться и запальчиво кричать о разводе.

– Да и разводиться тоже годики не те, пап.

– Устал я от нее. Идеальная, спокойная, хорошая... устал, – как-то тяжело вздохнул отец, а в глазах – я, конечно, в плане психологии профессионалом не был – но явно тоска мелькнула. Отец огляделся, пошарил взглядом по гостям, и тут меня осенило:

– Мать ищешь?

– Она приехала? – проскочила в голосе отца надежда. А я с удивлением понял в этот момент, что, похоже, Нагорные любят в своей жизни всего раз. До невозможности и исступления. До полной потери себя во второй половинке. Я даже не знаю, какая бы сила и обстоятельства могли бы отдалить меня от Ветровой. Так и отец, даже спустя столько лет…

– Приедет. Скоро. С Никой и… Анфисой, папа, – вздохнув, отвел я взгляд. Буквально физически ощутив на себе удивленно-заинтересованный взгляд отца.

В двери все еще пестрым потоком заплывали гости вечера, стягиваясь в главный зал, где должна была вот-вот начаться презентация. Вокруг стоял легкий гул от голосов, звона бокалов, шелеста вечерних платьев и музыки. Оркестр тихо наигрывал непринужденную мелодию, расслабляя гостей. Вот только на меня не действовало. Я был как на иголках, потому что ни матери, ни Ники с Фисой до сих пор видно не было. И Бурменцев, чтобы ему провалиться, где шляется?

– Так значит, Анфиса? – хохотнул отец. – Граф? А я-то и думаю, чего это ты так резко против свадьбы высказался. С Камиллой помолвку расторг. В отпуск собрался. Мне уже донесли. Все гадал, каким это ты местом тут стукнулся. Головой, значит?