В моей голове бушевала буря мыслей, потребностей и желаний, и я не знал, каким из них доверять, потому что боялся снова стать тем мужчиной, который пытался завладеть ею, и было так трудно не делить все на черное и белое. Четкое решение отделить себя от них казалось мне правильным выбором, потому что я знал, как выглядит альтернатива.

Но, возможно, я перегибал палку. Возможно, здесь оставалось какое-то подобие счастья, на которое можно было претендовать. В конце концов, я провел годы, будучи мальчиком, желая ее, и никогда не действовал в соответствии с этими побуждениями, я мог бы сделать это снова. Но я не мог просить ее или других не действовать в соответствии со своими собственными желаниями, если это было то, чего они хотели.

— Я даже не уверена, что происходит между мной, Джей-Джеем, Чейзом и Риком, но что, если я пообещаю тебе, что тебе не придется видеть никого из нас вместе в таком плане? Как ты думаешь, тогда ты мог бы попробовать?

Я молчал так долго, что был удивлен, что она не потребовала от меня ответа, но во мне боролось столько противоречивых чувств, что невозможно было ответить сразу. С одной стороны, я больше всего на свете хотел вернуть свою семью, хотел смеяться с друзьями и вспоминать те незапятнанные души, которыми мы когда-то были. Но с другой стороны, моя любовь к Роуг была красноглазым монстром, который всегда будет прятаться под моей кроватью. Что, если я не смогу его контролировать? Что, если я снова сойду с ума из-за нее и попытаюсь украсть ее у них?

— Я хочу, — признался я. — Но я не доверяю себе с тобой. Я боюсь, что однажды моя потребность в тебе очернит все хорошее, что когда-то было между нами, и я не хочу, чтобы ты запомнила меня как злодея в нашей истории. Я думаю, если мы оставим это сейчас, в прошлом все еще останется достаточно хорошего, чтобы ты не испытывала постоянный ужас при мысли обо мне.

Слезы навернулись ей на глаза. — Ты такой идиот, Фокс Арлекин. Я не испытываю ужаса, когда думаю о тебе, мне больно. И я буду продолжать страдать до тех пор, пока ты будешь держаться от меня подальше, потому что ты мой лучший друг, и ты нужен мне в моей жизни. Я совершала дерьмовые ошибки и тоже причинила тебе боль, но я хочу показать тебе, как я сожалею, и я не смогу этого сделать, если ты отгораживаешься от меня. Пожалуйста, Фокс. — Ее рука переместилась на мое сердце, и его безудержное, дикое биение сказало ей, какой именно эффект она производила на меня, но я думаю, что в этом не было ничего нового.

Она взяла меня за руку, поднеся кончики моих пальцев к своему сердцу, и я почувствовал, как оно бьется, как бешеные крылья. И я мог видеть ее желание ко мне, пылающее в ее глазах, пока мы лежали, чувствуя биение сердец друг друга, но мы уже шли по этому пути раньше, и именно сюда он привел нас: ревность и месть превратили нас в двух людей, которыми ни один из нас не хотел быть.

Когда-то она была мне просто другом, хотя я всегда верил, что однажды она станет моей. Но если исключить это из уравнения, возможно, я действительно смогу найти способ снова быть рядом с ней. Это, конечно, было лучше, чем потерять их всех навсегда.

— Я постараюсь, — пообещал я ей, зная, что это будет трудно, возможно, невозможно, но после всего, через что мы прошли, возможно, мы в долгу друг перед другом. Последний шанс на счастье.

На ее лице отразилось облегчение, и я убрал руку с ее кожи, откидываясь на спину.

— Можно мне сегодня переночевать здесь? — спросила она, и я уже собирался отказаться, когда вспомнил, как детьми мы иногда сворачивались калачиком в кузове моего грузовика. Я сказал, что попробую, поэтому мне пришлось снова начинать привыкать к тому, что я рядом с ней, привыкать сдерживать волну инстинктов, которые требовали, чтобы я заявил на нее свои права.

Я похлопал себя по груди, и она улыбнулась, придвинувшись ближе, положив голову мне на сердце и закинув ногу на мою.

Я обнял ее, обнаружив, что расслабляюсь, как будто мои мышцы были напряжены несколько недель подряд. Было так чертовски приятно просто закрыть глаза и прижать ее к себе, и я снова представил нас двумя подростками, полными мечтаний о жизни, которую мы однажды планировали построить вместе. И я задавался вопросом, действительно ли возможно снова ощутить бесконечную надежду юности.

***

Мы поднялись задолго до восхода солнца и начали готовиться к предстоящему бою. Я проснулся с Роуг в своих объятиях, мой стояк упирался в ее задницу, и я ускользнул в ванную, прежде чем она смогла его заметить. И да, может быть, я дрочил в душе, пока она спала, и думал о том, как она прижималась ко мне, как она пахла, как она освещала каждый темный уголок внутри меня. А потом я оделся, разбудил ее и снова стал притворяться, что я не одержим ею, когда мы покидали территорию комплекса.

«Арлекины» и «Проклятые» объединили свои силы, отправившись на лодках по воде. Маверик вел катер, который они позаимствовали у семьи Татум, а я стоял рядом с ним с пистолетом в руке, глядя на немногочисленные огни в окнах Сансет-Коув. Над океаном разносился рев моторов — единственное предупреждение, которое Шон и «Мертвые псы» могли получить о нашем приближении. Но мы превосходили его и его людей в численности, и я не боялся вступить в войну за город, который любил. К рассвету я планировал держать в руках окровавленную отрубленную голову Шона, готовый восстановить порядок в месте, которое я любил.