— Разрешите посадку.

— Палуба свободна. Разрешаю.

«Выборг» отворачивает в сторону, за кормой вздымаются пенные буруны. Тяжелая стальная машина войны разгоняется против ветра. На корме в специальной будке у среза палубы застыл оператор с флагами. Седовласый прапорщик с налетом в сотни часов до сих пор служит в авиации. Он следит за машинами на посадочной глиссаде, сигналит флагами, если что не так.

Никифоров садится одним из последних. Сигнальщик развел руки в стороны. «Все в норме». Крылатая машина точно заходит на корму, цепляется за второй трос. Дальше все по накатанной. Севшие истребители откатывают в среднюю часть палубы, их тут же осматривают, заправляют, меняют патронные ленты.

В этот день первую эскадрилью в небо не поднимали. Самолеты так и стояли на палубе, раскрепленные расчалками на шесть точек, полностью снаряженные и заправленные.

Настроение препаганое. Кирилл курит, облокотившись о фальшборт на баке. Глаза летчика смотрят на серый, с белыми и синими ломанными линиями «Леший». Башни крейсера довернуты на правый борт, поблескивает оптика вознесенных над палубой ПУАЗО, людей на палубах не видно, только над гнездами зенитных автоматов торчат головы в шлемах.

Стоит закрыть глаза, как опять видишь беспомощно валящийся через крыло «Кречет». Из глотки рвется беззвучный крик. Как на экране застывает кадр со сталкивающимися самолетами. Затем картинка обрывается. Небо рвут черные молнии. Перед внутренним взором горящий «Митчелл».

Механики насчитали на истребителе Кирилла Никифорова восемнадцать пулевых пробоин. Ничего страшного. Летчик даже не заметил, не понял, как по нему стреляли. Механизация крыла, приводы целы, рулевые троса не задеты, мотор работает как часы. Что до пробоин в баках. Ну, бывает. Покрытие из каучука набухает от бензина и само затягивает, заращивает раны. Механики вставят «грибки», а как выдастся возможность, на стоянке с ремонтной мастерской запаяют все разом.

— Господин поручик, ваше благородие! — к летчику подбежал матрос. — Вас срочно вызывают в авиационную рубку.

— Иду. Спасибо, браток, — давно потухший окурок летит в ящик с песком.

В рубке ждали командир корабля и командир авиаотряда. Оба сразу повернулись к вошедшему поручику. Завадовский коротко кивнул подполковнику Белову.

— Кирилл Алексеевич, без чинов, — новый начальствующий над авиационной частью первым протянул руку Никифорову.

— Жаль, что мы сегодня потеряли Бориса Феоктистовича. Хороший был офицер, настоящий лидер. Очень хорошо, что единственная наша потеря за этот день, — неожиданное продолжение от капитана первого ранга звучало непривычно.

— Я слышал, еще двоих сбили.

— Егоров выбросился с парашютом над островом. Попадет в плен, но выживет, я надеюсь, — Павел Алексеевич Белов размашисто перекрестился. — А фельдфебель Лаухин Александр почти дотянул до корабля. Его эсминец выловил.

— Счастливчик.

— Один погибший сегодня, но один из лучших, — продолжил каперанг Завадовский. — Вам будет сложно заменить его как командира эскадрильи. Я уверен, вы справитесь.

— Иван Сергеевич, — Кирилл вспомнил дурацкий разговор перед вылетом.

— Справитесь. Обойдемся без «исполняющих» и прочей тягомотины, — Завадовский воспринял эмоции Никифорова по-своему. — С завтра приказом по авианосцу и авиаотряду утверждаетесь командиром первой эскадрильи.

— Рапорт на очередное звание запущен по инстанции еще покойным Борисом Феоктистовичем, — добавил сладкого Белов. — Вечером за ужином помянем нашего соратника. Царствие ему небесное.

18 ноября 1943 Герхард Эйслер.

Человек не вызывал ощущения острого неприятия. Он сел за столик напротив Эйслера и вежливо коснулся шляпы.

— Мистер Герхард, мне говорили вы берете серьезные заказы.

— Все возможно, мистер Немо, — о встрече договаривались заранее. Один хороший человек попросил выслушать. Потому Герхард и не послал неизвестного сразу.

— Меня называют Чезаре, — из-под надвинутой на лоб шляпы смотрели умные черные глаза. — Работаю посредником.

— Теперь лучше, мистер Чезаре. Кого вы представляете и о какой работе идёт речь?

— На первый вопрос не могу ответить. Заказчик серьезный, предпочитает не афишировать себя. Работа тоже серьезная.

— Тогда и оплата должна быть серьезной.

— Разумеется, — Чезаре извлек из кармана смятую газету, развернул, сложил нужной страницей вверх. — Заказ на этого человека. Срок на усмотрение исполнителя, но в меру разумного.

Герхард бросил взгляд на фото мишени. Глаза немца на мгновение сузились. Легким щелчком отодвинул от себя газету и скрестил пальцы перед собой.