И да, он именно зверь. Но она знала, что этот зверь ее не тронет.

Просто знала и все.

Вслух, конечно, не сказала ничего этого.

– Так ли важно, кем вы были до, если… — начала Наталья.

Но не закончила.

В этот момент Дмитрий снова обернулся, сказал что-то Глебу Покровскому и пошел к столу.

***

То, что мужики вздумают затеять танцы, оказалось полной неожиданностью. Но Даниил пригласил Дашу. Еще при этом заметил, глянув на Наталью со смыслом:

– Вы очень похожи.

Та улыбнулась, а Глеб беззвучно выругался сквозь зубы, глядя на сына. В общем, он пригласил Марину. И понятное дело, следующий танец ей пришлось танцевать с Дмитрием.

Это было неожиданно интимно. Его горячее тело рядом, сильные руки, даром, что одна «на привязи». Как в каком-то зыбком коконе на двоих.

***

Потом уже, когда ужин закончился, Дмитрий провожал их с Дашей до номера. У самой двери остановились, Марина пропустила Дашу внутрь, а сама повернулась, чтобы попрощаться, но он перехватил ее за запястье.

– Задержись.

И повернулся к Даше.

– На два слова.

Та только взглянула на них, вскинула обе руки и скрылась за дверью. А Марина так и осталась с ним наедине в пустом коридоре гостиницы. Тишина, мягкий приглушенный свет, внезапно все стало очень интимно.

Неожиданно. Слишком быстро опять все встало на грань. Но ведь к этому шло, и ничего уже не остановить.

– Марина, — мужчина шагнул к ней, глядя ей в глаза.

– О чем ты хотел говорить? – сказала она наконец.

– О нас, — мужчина подался еще ближе.

Каких нас? Она хотела сказать – нет никаких нас, но себе ведь не соврешь. Столько жара сейчас было в его глазах, казалось, можно расплавиться. Один маленький шажок, она и не заметила, как уже прислонялась спиной к стене, а он стоял прямо перед ней. Его ладонь рядом ее головой.

– Чего ты хочешь? — хриплый голос низко подрагивал.
– Скажи, я дам это тебе. Я дам больше. Все сделаю для тебя, только выходи за меня, Маринка…

Теперь он касался ее волос, очень бережно, невесомо, трудно было пошевелиться.

– Мам, ты идешь? – Даша выглянула из номера.

Марина очнулась. Ччччерт! Еще чуть-чуть, и он бы ее поцеловал.

– Сейчас придет мама, — проговорил он, но даже не подумал отодвинуться, хотя поза, в которой их застукали, была весьма красноречивой.

Дверь закрылась.

– Ты!.. – зашипела на него Марина.

И вдруг вспомнила, как он сказал тогда в кабинете: «Что я хочу, не получится быстро».

– Ты невыносимый!

– Да, — мужчина растянул губы в довольной улыбке. –Можешь отходить меня сковородкой. Или съездить по роже.

А сам подгреб ее к себе свободной лапой.

– Обойдешься, — буркнула она и убежала.

И да, этот бессовестный тип тихонько смеялся ей вслед:

– Увидимся утром!

Она потом заперлась в ванной и смотрела на себя в зеркало. *Здец, просто *здец. Глаза горят, в глазах розовые единороги скачут, щеки раскраснелись, губы глупо расползаются в улыбке… Ведь взрослая же женщина, сорок пять лет уже, а туда же. И пусть, подумала. Сам напросился.

***

У Покровских тоже было не все «просто».

Глеб втайне от Натальи сердито выговаривал Даниилу за Дашу:

– Не смей мозги пудрить девчонке, понял?! Я за нее отвечаю!

Тот слушал, слушал, кривовато ухмыляясь, а после выдал:

– Не кипятись, дед.

– Что?.. – Глеб даже не сразу понял. – Что ты… У тебя…?

Даниил смежил веки, как будто хотел сказать: «Да. Но это пока тайна». А вслух сказал:

– А за девочкой я присмотрю.

***

Утро пришло.

И, естественно, принесло сюрпризы.

Ибо никогда не было, и вот опять.

Ну, что с утра был букет, уже не было сюрпризом для Марины. Скорее, это становилось своеобразной традицией.

И улыбающийся Дмитрий Ярцев под дверью ее номера тоже.

Весь, блин, как монолит. Одна рука подвязана, в другой «веник» из нежно-кремовых роз. Взгляд этот его горящий, хищный. А в коридоре народ, туда-сюда ходят, косятся с интересом на них. Марине было немного неловко, хотелось рявкнуть: «Ты что? Все же видят, люди кругом!». Но у него на лице было написано, что ему безразлично мнение окружающих. Он искал в ее глазах отклик. И не успокоился, пока не нашел.