Ярый

– А я что? Я ж так. – смутился Юрка.

Юлька, всe ещe прижималась к нему.

Я улeгся с другого бока и закинул на него ногу.

Никакого гейства, лишь мужская, крепкая дружба.

– Что с Барыгой то делать будем? – спросил Стeпа, этот зануда, как обычно, портил всe веселье.

– Тем более после того, как ты его ударил. – произнесла Лизка.

Я оцепенел. Они действительно верили каждому моему слову.

Посмотрев на их серьёзные лица, я не удержался и заржал.

– Ой блядь, вы нахуй так живeте? – я с трудом прекратил смеяться, утирая слёзы.

– В смысле? – зло процедил Стёпа.

– Ну, то что в рожу ему дал, это преступление считай, он же педик.

– Может быть медик? – закатила глаза наша всезнайка.

– Тебе виднее. – огрызнулся я. – Ну короче, всe было так, как я сказал, только я его не бил, ну, во-первых, нахуя руки марать? А во-вторых нахуй он мне сдался. Там всe круче было.

Они глядели на меня с недоверием.

– Да там Добрыня пришeл, ну пилот наш, он оказывается Ларису Михайловну чипыжит, знали?

– Врeшь! – воскликнул Стeпа.

– Да чтоб я сдох, если вру! – в нынешних реалиях умереть гораздо проще, чем выжить, потому я подумал о том, что стоит перефразировать. – В смысле, сейчас правду говорю. Ну, его как Барыга увидел, тут же и свалил.

– Не нравится он мне. – вздохнула Юлька.

– Ну ещe бы он тебе нравился, у тебя вот боец лежит. – снова огрызнулся я и почувствовал, как Юрка ещe сильнее сжал меня в объятиях. – Да понял, понял, не дави!

– Сколько мне ещe здесь валяться? – спросил Юра и отпустил меня.

– Ещё три дня. – ответил Стeпа.

Юра тяжело вздохнул.

– Не боись брат, мы без тебя никуда не летали. – заверил я, увидев его кислую рожу. – Нам выговор дали, за то что часть взрывчатки просрали, и на выживших ебанутых нарвались.

Стeпа накрыл лицо ладонью.

– Блядь, ну почему ты не можешь просто держать язык за зубами?

– А чe такое? – я не понял сначала, потом вспомнил, как мы в коридоре решили не расстраивать Быка. – А, то есть, не было такого. – попытался оправдаться я.

Юра, вместе с остальными расхохотался.

Через пол часа пришла Лариса Михайловна, Юрка выглядел сонным, а потому нас выгнали.

– Ты куда сейчас? – спросил я у Стeпы, тот заметно нервничал.

– На собрание, опять с этим мудаком придется видеться.

– Хочешь, я ему в рожу дам? – уточнил я, шутки ради.

Стeпа и девчонки рассмеялись. В такие моменты, мне казалось, что смысл моей жизни именно в этом. Чтобы другие улыбались в мире, где всё обратилось прахом.

Стёпа пошeл в обратную сторону, я попрощавшись с девочками, повернул на право, в тир.

Пострелял, повыеживался, поболтал с ребятами и побрeл в нашу комнату.

Когда проходил мимо общих туалетов, услышал возню.

Заглянул в дверной проeм на всякий случай.

На молодом солдатике, верхом сидела наша Юлька и била того по лицу. Правой рукой она держала его за шею, а левой наносила тяжeлые и точные удары.

Я замер. Просто остолбенел в моменте. Мне вдруг вспомнился один случай из детства.

Всe было почти так же, как и сейчас. Только тогда Зима сидел на Стeпе и бил его в туалете.

Я ничего тогда не сделал. Было слишком страшно. Я даже закричать не мог. Потом Зима остановился, встал, и поднeс окровавленный палец к своим губам.

Я заплакал и наконец смог двигаться, побежал в нашу комнату и рыдал все то время, пока Стeпы не было. Он ничего мне не сказал, пришёл, умылся и спокойно лёг спать. Он тоже тогда плакал ночью. Мы никогда об этом не говорили, но я был уверен, он помнит. Я тогда струсил, сбежал, как ссыкло. Больше я никогда не позволял себе показать, насколько мне страшно. Делаю вид, что смелый, ехидничаю, а на самом деле, кровь стынет в жилах. Но ни один мускул не дрогнет на моём лице, если рядом Стёпа или кто-то из моих друзей. Они никогда не увидят мой страх.

Чавкающий звук вывел меня из ступора.

Парень на кафеле, уже ни то что не сопротивлялся, он даже не двигался.

Я подбежал и дeрнул еe за ворот куртки. Она вцепилась в парня и не прекращала наносить удары. Еe лицо было в брызгах его крови, а в глазах плескалось пламя.

Я на секунду замешкался, но вскоре, дeрнул еe ещe раз и заорал прямо в ухо.

– Юля хватит!

Она отпустила шею парня и тот, сломанной куклой, рухнул обратно на пол.

Еe губы тряслись, а зубы скрипели. С обеих рук скатывались тeмные капли крови. Она исподлобья смотрела на меня, казалось дёрнусь, и наброситься.