Но потерпеть поражение было неприятно. И Антон, ясное дело провалится, с тем, что он там удумал. Приятно, конечно, что он совершенно бескорыстно вызвался ей помочь, вошел в ее положение. Вот такой он человек хороший, получается. Но куда ему против этого бандита Пашки… Мать верно сказала — верткий змий…

Что бы ей самой придумать, чтобы Пашку прижучить с той блондинистой стервой? Как же жаль, что Антон тогда не дал ей хоть одним глазком взглянуть на нее, мало ли узнала бы эту девку! Вдруг она вообще соседка какая в том же доме, где у Пашки квартира? Но сердце снова растаяло при мысли об Антоне — он так поступил, потому что заботился о ее репутации… Не хотел, чтобы Пашка ее увидел с другим мужчиной. Смысла в этом, конечно, особого не было, она же официально разведена и может с кем угодно ходить, но он, видимо, инстинктивно о ней позаботился, спрятав ее лицо от зятя. Хороший он у нее. Борщ уже давно доел, может на выходных снова в Москву смотаться, новый ему сварить?

Так, Оксана, не отвлекайся! — мысленно одернула она себя, — потом про Антона подумаешь, до выходных еще полно времени. Что же против Пашки-то придумать, чтобы его посерьезней прищучить?

Оглянулся, Иван все еще стоял перед Ксюшей. Решил пойти пока за Ириной Леонидовной, а то женщина в возрасте, понервничала, мало ли, еще сердце на нервной почве прихватит. Задержался в коридоре возле Юрки Бахтина, который стоял вместе с Ксюшиным соседом. Вышел, получается, снова из своей комнаты на весь этот шум. Ну а как иначе в коммуналке — всем же интересно, что у соседей творится… «Санта-Барбару» же еще по телевизору не показывают, или на худой конец, «Рабыню Изауру».

— Мужики, не в службу, а в дружбу, — обратился я к ним, — помогите Ксюше дверь поправить. А то сами видите, с петель почти сорвана. Комната, считай, открыта. Девушке сейчас и так хватает забот. А тут еще это…

— Поможем, конечно, — пробурчал сосед, увидев, как я достаю и протягиваю им червонец.

Только вышел на улицу, как практически сразу из дверей следом за мной появился Иван.

— Ну, что там? — сочувственно поинтересовался у него.

— Сказала уходить, — ответил Иван зло. — Объяснять что-то отказывается, разговаривает холодно, как Снежная королева, — в сердцах добавил он и, махнув рукой, подошел к матери.

— Ни стыда, ни совести у нее нет. Хоть бы извинилась, — припечатала Ирина Леонидовна. — Пойдем домой, сынок, — посмотрела она на Ивана, — только вещи наши из машины забери.

Предложил их домой подвезти, но оба отказались. Забрали из машины свои сумки и направились к метро.

Ну, хозяин-барин… Постоял пару минут, приводя мысли в порядок. Ситуация пока складывается невеселая. Поглядим, конечно, что там будет, когда все остынут немного, но что-то ожидания у меня тревожные.

Вздохнув, вернулся в коммуналку. Застал там картину «стройка у ручья». За строительную часть отвечали Юрка с Ксюшиным соседом, которые развили бурную деятельность по починке двери, успев снять ее с петель и колдуя в данный момент над дверным косяком. А вот ручей был представлен Ксюшей и Галией, которые, обнявшись, рыдали, сидя на кровати. Рядом безмятежно посапывал милый грузинский младенец. Дети в этом возрасте еще не слышат ничего толком, повезло ему…

Ой-вэй, — не сдержал эмоций я и пошел разбираться с «потопом».

Успокоить девчонок удалось не сразу. Сходил на общую кухню, вскипятил чайник. Повезло, что сейчас будний день, почти все соседи на работе. А то было бы все намного хуже, если бы толпа зрителей в дверях стояла. Нашел у Ксюши в комнате заварку, заварил чай. Сгонял по-быстрому в ближайший гастроном, купил печенья к чаю. Подумав, взял еще молока, яиц, творога, масла, колбасы, батон. У Ксюши холодильник пустой, она давно у себя в коммуналке не появлялась. Хоть на первое время будет что-то перекусить у нее. Главное, чтобы из-за стресса молоко не пропало…

Кое-как припер все в комнату и положил на стол. Пусть сама разбирается, что куда.

Чай уже заварился. Начал отпаивать девчонок чаем с печеньками. Ни с какими расспросами пока не лез. Сначала надо бытовые вопросы решить, чтоб не страшно было Ксюшу здесь с малышом оставлять. Только сейчас сообразил, что Иван с матерью утащили с собой даже те немногие детские вещи, что в роддом брали. Сознательно, или неосознанно, в стрессе — другой вопрос. А на разговоры еще вагон времени будет. И желательно не со мной…

Как по мне, разговаривать уже поздно, да и не о чем, по большому счету. Все уже произошло, чего впустую воздух сотрясать. Надо быт налаживать. Жизнь длинная. Сегодняшнее событие, при всей его эмоциональности, лишь отдельный эпизод. А дальше начнутся будни. Малыша надо будет растить, воспитывать. И вот, зная Ксюшу, совсем не уверен, что она это осознает. Она сейчас вся в моменте, в эмоциях, не может смириться, что волшебный замок, в котором она жить планировала, рухнул внезапно. Как она поведет себя в такой ситуации, большой вопрос. Если вокруг нее скакать сейчас, жалея и сочувствуя, как бы хуже не стало. Окунется в свои страдания с головой, начнет жалостью к себе упиваться, совсем расклеится. А нам ее в чувство привести надо быстро. У нас свои дети дома, няньками быть для нее и ребенка не сможем.

Поманил рукой Галию, которая сидела рядом с подругой и гладила ту по голове, что-то приговаривая. Жена неохотно оторвалась от Ксюши и подошла ко мне.

— Милая, давай выйдем на минутку, надо с тобой посоветоваться, — предложил жене.

— Может здесь поговорим, не хочу Ксюшу одну оставлять, — встревоженно ответила Галия.

— Все в порядке, малыш спит, Юра здесь рядом, — убеждал я аккуратно жену. — Ничего не случится, пойдем.

— Ксюша, мы ненадолго, — обернулась жена к подруге.