А спецназ-то нахрена? Я же сказал, что преступники задержаны?

Дробный топот быстро приблизился к дверям дедовой спальни, буквально через семь секунд внутрь заглянули двое упакованных, как на войну, бойцов. Просканировали помещение стволами коротких штурмовых винтовок, остановили их на мне с Унием и скомандовали:

— Лежать!

Спорить со штурмовиками нельзя ни в одном из миров, можете мне поверить. Дворянин вы там или нет. Нужно делать то, о чём эти бравые ребята просят. Слишком короткий у них промежуток между мыслью «опасность» и командой «огонь».

Так что я не стал выделываться, и сразу же ткнулся лицом в пол. И Уния, ухватив за загривок, заставил сделать то же самое.

Спецназа, чей бы он ни был, я не боялся. Максимум, что бойцы на горячке могут сделать, это слегка ногой задеть. Да и то не со зла, а лишь проверяя, не прячет ли лежащий на полу человек, какого-нибудь оружия под собой. Потом, конечно, извинятся. Вряд ли сами, а офицер или следователь, который им на смену явиться. Когда нужды в этих современных рыцарях не будет уже.

Но у меня почему-то всё пошло не по плану. То есть, сначала носок тяжёлого ботинка довольно деликатно перевернул меня с живота набок, потом со всех сторон зазвучали возгласы «чисто», но закончилось совсем не так, как я предполагал. Вместо того чтобы предложить мне подняться, наоборот, прижали обратно к полу. А в рации спецназовца, который и проверял меня на наличие оружия, вдруг прозвучало тревожное сообщение.

— Ляпис Калмыку, у нас движение у центрального подъезда. Три гражданских авто, не идентифицированы. Остановились, погасили фары.

— Калмык Ляпису. Наблюдай. Не обнаруживай себя. Филин, дуй со своей тройкой к Ляпису, займи оборону у входа.

Буквально через несколько секунд неведомый Ляпис опять вышел на связь.

— Калмык, наблюдаю вооружённых людей, выходящих из машины. Шесть объектов. Нет идентификации.

— Ляпис, Филин уже к тебе выдвинулся. Калмык Гнедому. Свяжись со штабом и узнай, что за хрень здесь происходит.

— Гнедой принял, занимаюсь.

Довольно громко у них рации включены, надо сказать. Даже из гарнитур переговоры Калмыка с Ляписом были мне хорошо слышны. Но вопрос не в этом, а в том, кто ещё подъехал? По времени как раз должна полиция подоспеть, но наблюдатель на улице сказал, что машины гражданские. И шестерых вооружённых людей он не смог идентифицировать, как полицейских.

Так что с Калмыком этим я полностью согласен — какая-то хрень происходит!

— Я, кстати, хозяин дома. И я вызвал полицию. — сообщил из положения лёжа тому упакованному в броню спецназовцу, благодаря которому и услышал все эти новости. — И задержал второго грабителя. Меня уже можно отпустить.

— Разберёмся. — коротко отозвался тот. Классически, можно сказать. Но потом решил нарушить шаблон добавив. — Этого твоя псина погрызла?

Носок ботинка указал на одного из злоумышленников. Мы как раз недалеко от трупа с Унием лежали.

— Моя, — а смысл скрывать? Характер ран говорящий. — Но вы не думайте, Уний сам не нападёт без команды. А я командовать не буду.

— Разберёмся, — повторил боец. — Но пока лежи. И пса держи. Жалко будет.

Это был толстый намёк на то, что стрелять он будет на поражение, да? Интересные дела! Спецназ получается из Тайной Канцелярии? Нашивок я разглядеть не успел, если они вообще были — сразу мордой в пол прилёг. Но больше вроде, некому. В пользу этого говорит хотя бы то, что прибыли эти ребята сразу и без звонка. Значит, меня, как я и предполагал, пасли. Но кто тогда сейчас прибыл? Следом за спецназом?

Следующие несколько минут явно что-то происходило. Видеть из своего положения я ничего не мог, объяснять ситуацию никто не спешил, да и спецназовец с громкой рацией отошёл на несколько шагов, так что как проходили дальнейшие переговоры между бойцами, я не знал. Зато мог отслеживать общий звуковой фон — у меня вообще очень хороший слух. Например, слышать, как по первому этажу бегали люди. Или как на улице разговаривали на повышенных тонах, поминутно срываясь на крик — двери ворвавшиеся штурмовики так и не закрыли.

А ещё до меня долетали обрывки разговоров между спецназовцами. Они, конечно, старались негромко говорить, но некоторые фразы получались громче других. Особенно мне понравились те, которыми обменивались бойцы, находящиеся в коридоре за дверью. Что-то там было про «в конец охренели!» и «что так не делается».

Потом всё разом стихло, послышались спешащие шаги на лестнице и надзирающий за мной спецназовец получил по рации команду поднять задержанного. Даже помог это сделать. Успел как раз к моменту, когда в дедову спальню вошли сразу два новых действующих лица.