— Конец близок, — хмыкнула Орчана. — Не факт, что ваш, но нашего пути точно. Готовь денежки, ушастый, с тебя пять монет!

— Непременно, — тут же согласился Хопеш. — Прими их, ну, не сказать, что авансом, но уже сейчас.

Холодный речной ветер обдал мне лицо. Без сомнения, момент истины близок. Смогу ли я использовать предзнание правильно, чтобы изменить судьбу?

Лесной коридор оборвался неожиданно, так же, как и начался. Мы стояли в каком-то заброшенном речном доке на окраине бесконечного порта Хэзреш, под прохудившейся дощатой крышей, давно не знавшей ремонтного молотка.

— Ну вот, — кивнула Орчана, — мы и на ме…

Посреди дока над разваленной полусгнившей лодкой висело потустороннее существо, от вида которого нас троих на секунду сковал шок. Круглые глаза вспыхнули бледно-синим, повсюду вокруг заколотились отсветы, но не молнии, а какие-то эфирные разряды. Создание протянуло конечность в мою сторону, все его многочисленные обломки-шипы-перья, — сложно сказать, что это было на самом деле, — разом дрогнули. А воздух вокруг жадно завибрировал, оглушающе пульсируя в ушах:

— Ты-ы-ы-ы. Нашё-ё-ёл. Смерть.

Глава 2

Планарный параллакс

— Это за мной! — тут же крикнул Хопеш. — В стороны!

Он бросился вправо и замахал руками, привлекая внимание монстра, тот развернулся и полетел на пса, раскинув крылья. Выходит, чудище и правда пришло за ним. Воздух внутри старой верфи ходил ходуном, повсюду мелькали потусторонние отсветы.

— Анома-а-а-лия, — шелестело существо, шевеля отростками. — Сдви-и-иг. Устранить.

Рта у него не было, и отзвуки доносились со всех сторон, разными голосами.

— Это джурок, живое планарное эхо! — торопливо крикнул Хопеш. — Встаньте и замрите!

Мы разбежались и втроём образовали треугольник. Гиен швырнул в воздух хитро закрученную металлическую спираль, похожую на головоломки, которые нужно сцеплять и расцеплять; только в её очертаниях было что-то от невозможных фигур Эшера. Штука завертелась в воздухе, набирая скорость, как юла, от неё пошёл тонкий свист. И джурок моментально потерял ориентацию, будто споткнулся в воздухе, ослеп и оглох.

— Перебо-о-ой. Поте-е-еря. Найти.

Штука крутилась и свистела всё сильней, у нас заложило уши, но джуроку было хуже, он содрогнулся и озирался в полном непонимании, как Джон Траволта из известного мема, хотя висел всего в метре от Хопеша и мог дотянуться до него лапой. Пёс с большим облегчением выдохнул:

— Это существо из эфирных планов. Оно как бы ненастоящее…

— А выглядит как настоящее, — хмыкнула Орчана, которой было лишь бы поддеть.

— Чего оно хочет? — спросил я, пытаясь понять, сколько времени нам дала свистящая юла. Как раз после моего вопроса она начала замедляться, а свист затихать.

— Я шёл по планарному компасу из мира в мир, но компас дал сбой и выкинул меня в Базарат. Похоже, я угодил в аномалию и во мне узел нестабильности…

Он сглотнул.

— Джурок хочет его сожрать. Он сам ходячая аномалия, если сожрёт, станет сильнее.

— Так дай ему сожрать аномалию, — простодушно предложила Орчана. — Она тебе разве нужна?

— Он прикончит её вместе со мной!

— Пф, опять спасать твою задницу? Ладно, десять воронов.

— Ладно! — испуганно воскулил Хопеш, потому что джурок уже почти пришёл в себя и начал опять разворачиваться в его сторону. Крылья-отростки существа подёргивались, как в спазме.

— У него есть слабые места? — я смотрел на странное волокнистое тело и прикидывал, как лучше атаковать существо.

— Есть: рифмика! — последовал неожиданный ответ.

— Чево?

— Любые рифмованные речи! Он, по сути, материализовавшееся эхо фраз, которые кто-то сказал, путешествуя через эфирные планы. Слова — основа джурока, и словами можно ранить его сильнее всего, потому что рифмы создают разрушительный для его структуры эхо-параллакс. Главное — подобрать наилучшие…

Спираль докрутилась и упала вниз, джурок очнулся и громко, разгневанно зашелестел на разные голоса:

— Угро-о-оза. Вку-у-усный. Взять.

Он схватил Хопеша за горло, приподнял и начал разевать… нет, не пасть, а всё тело. Волокна расслаивались, раскрывая нутро существа, и там зияла клубящаяся бездна, пронизанная бледными отсветами. Чёрные руки потянули Хопеша внутрь, а крылья стали смыкаться вокруг, отрезая путь к бегству. Бедный гиен извивался, пытаясь вырваться, но без толку. «Почему же он не выкрикивает стихов?» — подумал я. Потому что волокна, которые у джурока вместо пальцев, заплели Хопешу пасть и он мог лишь испуганно мычать.