— Мы сейчас ведем исследовательскую работу, и когда ее закончим…

— А вы ее никогда не закончите, помрете раньше. И я помру, и внуки мои с правнуками помрут, результата не дождавшись. Так что я все работы по этой теме прекращаю.

— Но если мы прекратим эти исследования, то отстанем от мирового научного сообщества в фундаментальных исследованиях, причем навсегда!

— Вы можете развлекаться с уже имеющимися у вас токамаками, больше того, я сниму с вашего института все лимиты на электроэнергию. Но сейчас… вот, я подписываю постановление и с этой минуты любые попытки по созданию новых токамаков будут считаться уголовным преступлением. С нанесением ущерба в особо крупных размерах.

— По счастью, вы все го лишь временно исполняющая обязанности… — Курчатов был в ярости.

— Да, но именно сейчас предоставленных мне полномочий достаточно для прекращения разбазаривания государственных средств. Мы эти деньги, как там говорится, лучше пенсионерам раздадим. А такими фундаментальными исследованиями будет не поздно и лет через тридцать- пятьдесят, если к тому времени наша страна не развалится, проматывая деньги на всякую ерунду. Да, о результатах ваших исследований по токамакам можете публиковаться в любой, даже иностранной прессе: если буржуи тоже захотят миллиарды на ветер пустить, то нам будет только лучше. Все, идите, и учтите: за особо крупный ущерб у нас в СССР наказание одно. А чтобы вам было не так обидно, я предлагаю приступить к строительству новой АЭС с водо-водяным реактором. Постановление по реактору ВВЭР-365 уже вышло, да и проект выглядит уже готовым, так что с таким и вторую АЭС где-нибудь строить уже можно. А на новые, более мощные реакторы, мы сэкономленные деньги и пустим. И да, если… когда к вам придет товарищ Александров с идеей строить энергетические реакторы на графите, гоните его в шею. Ко мне гоните: реакторы, которые придется потом захоранивать на сто тысяч лет, нам точно не нужны.

— По счастью, у товарища Славского иное мнение.

— По счастью, товарищ Славский в ближайшие дни покинет свой пост. Кстати, а вы министром Средмаша не хотите стать?

Настолько суровой я в общении с Игорем Васильевичем была потому, что уже дано знала о некоторых завихрениях в советской экономике. Тот же Средмаш отъедал у страну чуть больше десяти процентов госбюджета, и две трети затрат там уходили на подобные «фундаментальные исследования», ни малейшей пользы не приносящих — если не считать повышенные оклады отдельным «представителям атомной науки». Причем не приносящих пользы даже с чисто научной точки зрения. Другие министерства «девятки» тоже отсутствием аппетита на бюджетное финансирование не страдали, но другие как раз пользу давали весомую и зримую: «девятка» обеспечивала стране треть производства автомобилей, больше половины сельскохозяйственных машин (включая трактора), и даже сорок процентов сельхозпродукции давалось «подсобными предприятиями» и подшефными хозяйствами оборонных министерств. Про сто процентов продукции авиапрома и радиопрома даже говорить не приходилось — но все это выпускалось предприятиями восьми министерств, а вот Средмаш работал исключительно «сам на себя». С пуском Северской АЭС и чуть позже Нововоронежской и от Средмаша начала в стране возникать польза для народного хозяйства, но пока «атомным электричеством» частично снабжался лишь Томск (Обнинскую АЭС можно было вообще не считать, получаемого на ней электричества не хватало даже на освещение Средмашевских предприятий в Московском регионе), а аппетиты министерства росли с каждым днем. И я подумала, что если направить деятельность министерства «в мирное русло», то есть на пользу не только оборонному комплексу, и при этом очень внимательно следить за тем, чтобы средства там тратились осмысленно, то Союз может и не развалиться. А ведь с позиции «чистой экономики» экономика именно советская, точнее экономика сталинского социализма, была на порядок более эффективной, чем экономика капиталистическая.

А как мне объяснял дед в свое время, основу развала СССР заложили два человека, и ни одного из них фамилия не была «Хрущев». Политическую основу для развала страны заложил, сколь ни странно, товарищ Берия, менее чем за полгода в пятьдесят третьем заложил — но в «этой реальности» страна от этой основы' смогла вовремя избавиться. А экономический развал был обусловлен превращением социализма в госкапитализм руками Косыгина и Либермана, и вот их идеи все еще «витали в воздухе». То есть не в воздухе все же, а в головах отдельных товарищей — и мне очень хотелось эти идеи устранить. При необходимости — вместе с упомянутыми головами, но если модно будет решить проблему малой кровью, то головы рубить не обязательно. Ну а на то, что у меня теперь и в Средмаше масса врагов завелась, плевать: без компов они уже через год-два окажутся в глубокой… прострации, а компы-то все пока подо мной, так что обеспечить хотя и вынужденную, но «дружбу» с физиками я сумею. Если, конечно, меня до того никуда не уберут — но тут тоже вариантов два. И первый звучал просто: «Посмотрим, кто кого уберет первым» — и конкретно с товарищем Славским первой успела я…

Было совершенно естественно — для меня, по крайней мере — то, что!войной' со Средмашем я не ограничилась. Больше того, это «война» у меня вообще получилась на уровне хобби, а большей частью я с остальными министрами «девятки» общалась на предмет того, насколько им интересны мои «наработки» в плане организации «районного хозяйства». Потому что у очень многих предприятий и свои «деревенские угодья» имелись в виде так называемых «подсобных хозяйств», но больше я обращала внимание на то, каким образом они могут (если хотят, конечно — но хотели все) улучшить бытовые условия своих работников. И что им для такого улучшения, собственно, надо.

Проще всего оказалось общаться на эту тему с авиастроителями, хотя бы потому, что они не только «хотели», но и «могли» — технически могли. На своих достаточно многочисленных «вспомогательных» предприятиях они могли и кое-какое нужное оборудование изготовить (как строительное, так и сельскохозяйственное), и — что они и так делали, никому об этом не говоря — ремонт много чего произвести. И даже по части транспорта у них определенные возможности были — но только в рамках своего министерства решить все имеющиеся проблемы по этой части у них все же возможностей не было. Но возможностей, которых не было у авиаторов, были, например, у Энергомаша или у Общемаша, которым в свою очередь эти потенциальные возможности тоже были не особо интересны, так как они покрывали уж очень узкие потенциальные потребности. Так что по результатам кучи совещаний (чаще всего вообще «селекторных», некогда мне было по разным конторам носиться) постановлением Совмина (то есть моим личным все же) был организован межотраслевой трест, который занимался тем, что у каждого министерства «брал по способностям», а затем полученное общими усилиями «распределял по потребностям». Ни хренашечки на коммунизм это похоже не было, в тресте «потребности» определялись даже не по размеру вклада каждого министерства (хотя и он учитывался), а потребностями всего Союза в той или иной продукции (которую как раз я и должна была определять: все же трест, чтобы не вызывать бурления говн у «непричастных», организовывался в рамках КПТ). И поначалу такой подход вызвал серьезное недовольство как раз у авиаторов: так уж сложилось, что я лучше всего знала об их «неиспользуемых резервах» и на авиапредприятия разбросала самую большую часть заказов по строительной части. Но буквально через неделю возмущаться авиаторы перестали: я «обнаружила» и в других министерствах «неиспользуемые резервы», так что всем от меня уже прилично досталось.

Но главным своим «достижением» я сочла то, что успела создать еще один трест, уже подчиняющийся непосредственно Совмину, и обязанностью которого стало как раз выявление резервов и распределение между предприятиями задач по производству ТНП, налаживание межотраслевой кооперации по такому производству, а так же реализация всего выпущенного населению — а вся выручка как раз в фонды министерств и уходила. И выручку эту министерства (и даже отдельные предприятия) могли тратить исключительно на нужды собственного «жилсоцбыта» — и это вызвало среди руководства предприятий живейший отклик.

А еще всем очень понравилась проталкиваемая мною «автоматизация системы управления предприятиями»: какие-то зачатки такого уже много где имелись, но именно зачатки, а я начала «активное внедрение» именно комплексной системы (разработанной, кстати, у Сережи в институте). И очень боялась, что всего задуманного у меня воплотить просто времени не хватит, поэтому парочка выданных мною постановлений получились очень «сырыми» и их пришлось на лету допиливать (что на самом деле прилично мешало работе), но основное я сделать успела. И надеялась, что Николай Семенович, вернувшись, не «отменит все обратно взад».