С досадой сминаю плотную желтую бумагу, откладывая на край стола. Неужели и поесть нельзя?! Может, зрелище снова будет не из приятных, и альфа беспокоится, чтобы меня не стошнило? Ага! Бред. Он злится, что я провожу время в обществе Эвана. И доказать, что я вошла сюда за пару минут до его появления, я не смогу. Какая нелепая ситуация!

18. Марионетки

Трэй

Самому становится тоскливо, когда Эван увозит Шону. Я уже привык, что она рядом. Радует глаз миловидным личиком, дарит порой очень приятные эмоции и залезает к окружающим в голову, когда требуется. Но я решил ее пожалеть. К тому же, от нее сейчас не будет толку. Свен уже договорился с мексиканским упырем Тьяго, а беседы с его собственными подручными я смогу проконтролировать и без участия Шоны. Пусть девочка отдохнет и развеется. Вечером ей предстоит наблюдать разговор с Ником, который не будет отличаться нежностью.

Когда приехал Спарк с отрядом и пленными, мы распихали их по отключенным от охлаждения боксам для вскрытий и мумификации на минус втором этаже. Крематорий не предназначен для содержания заключенных, но пару суток Медные тут проведут, не сломаются.

Как я и предполагал, Свен упирался, пока Спарк не поцарапал его волчице шкуру. Слегка. К утру на ней и шрама не останется, но увидев кровь, альфа Медных волков быстро смекнул, что я не шучу. Дальнейшее было делом техники. Он достоверно и щепетильно раздал указания. Отправка груза ожидается завтра вечером, ее будут сопровождать только Медные бойцы. Велел брату, который там заправляет, отправить тридцать волков. Интересно, каково ему отдавать приказ, за которым последует убийство тридцати верных тебе ребят? Вероломство в высшей степени. Повезет, если его брат не вздумает лично возглавить операцию.

Оставляю Свена взаперти и с тягостным ощущением вспоминаю о Нике. Мне придется казнить одного из своих. Я могу простить любые проделки, но не предательство. За такое мытьем туалетов не отделаешься. Будь я альфой поменьше, отправил бы на суд Бартоломею. Снял бы с себя ответственность. Но мое положение обязывает самостоятельно решать такие вопросы. Что говорить, альфы подопечных мне кланов приводят своих предателей ко мне на суд, и я выношу приговор их волкам. Но одно дело присуждать казнь кому-то левому, а тут свой волк, белый. Чей-то сын. Чей-то брат. Может, уже муж и отец. Для нас, белых волков, вид, порода, клан, стая — неприходящие ценности. Мда… Именно по этой причине Ника и нужно казнить — он предал все, что должен был свято чтить.

Мы с Томом и Диком выходим из Крематория около восьми вечера. Велю ехать сразу в штаб. Сейчас не до Лючии, некогда отдыхать. В конце концов, я и ради ее блага сейчас тружусь. Хотя кого я обманываю? Не хочется признаваться, но Шона все это время нет-нет да всплывала в памяти. Конечно, я вспоминал о ней с точки зрения ее пригодности для общения со Свеном. Но тем не менее, думал не о своей Лючии, а о черной омеге. Интересно, она скучала обо мне?

Ближе к девяти отправляю телохранителей перекусить и один поднимаюсь на десятый этаж офисного здания. Здесь комнаты для моих заместителей и командного состава клана. Я нарочно велел Эвану поселить Шону именно тут, чтобы подчеркнуть ее исключительную важность и особое положение, на котором она находится.

Есть хочется. Черт! Я ж и сам не обедал, и Шону не покормил. Она наверняка голодная. Внутри начинает погано копошиться совесть. Девчонка не заслужила жить в таких спартанских условиях. Тут же одергиваю себя — попав ко мне в стаю, она будет жить по моим законам. И все же перед разговором с Ником следует выйти с ней в ресторан неподалеку. Там вкусные горячие закуски или, что она там любит? Точно! Яичница со шпинатом…

Выхожу из лифта на десятом этаже и вслушиваюсь. Тишина. Народ, видимо, кто где. Хейден, скорее всего, в лаборатории, Аарон и Стэн наверняка в офисе. Тиггер с несколькими волками уже ждет нас на минус третьем этаже. Парковка занимает два верхних подземных этажа, а ниже я предусмотрел что-то вроде бункера, однако со временем оно перепрофилировалось в тюрьму для особо ценных пленников.

С кухни тянет запахом еды. Направляюсь туда по широкому коридору, огибающему здание по периметру. По наружной стороне натыканы двери в комнаты, в центре несколько секций отведено под столовую, прачечную, арсенал и большой зал для переговоров.

Дверь в искомую комнату открыта настежь. Встаю в проеме и… по спине скатывается холод, кулаки сжимаются сами. Какого черта Шона делает в столовой с Эваном? Какого черта Эван кормит ее ужином?! Зверею мгновенно. Омега меня не слышит и не чует. Похоже, настолько голодная, что обращает внимания только на запах жареной курицы. Тянется за бумажным свертком.

— Не начинай есть, Шона, — приказываю ровным голосом, тщательно скрывая яд, который разливается лавой по венам. — Мы сейчас начнем беседовать с Ником, ты понадобишься.

Подхожу ближе и втягиваю носом запах напряжения Эвана. Наверняка братец Тома из хороших побуждений заказал им с Шоной еды… Но этим он невзначай показал, что я плохо забочусь о своей омеге. Ни у кого нет права делать это за меня, пока я не дал такого указания.

Шона сердито откладывает в сторону пакет с едой, поднимается из-за стола и направляется в коридор.

— Ты больше никогда не будешь так делать, Эван, — рычу вполголоса.

Тот бледнеет и быстро кивает. Понял свой косяк. Киваю и выхожу следом за омегой. Она ждет у лифтов. Желание водить ее по ресторанам улетучивается. Потерпит, пока мы не разговорим Ника. А там еще посмотрю, как она будет себя вести.

***

Лифт открывает двери на минус третьем этаже, впуская нас в убежище. У меня ушло пять лет, чтобы после приобретения этого здания снести его и построить заново, с немного другой планировкой этажей и углубленным на пару уровней подвалом.