— Да все я понимаю, Павел Анатольевич, — согласно кивнул Фролов. — И в мирное время у нас сладко не было, а уж теперь…

— Я вот что за тобой послать-то хотел, Лазарь Селивёрстович, — опомнился Горлинский, — помнишь наш недавний разговор о профессоре-изобретателе, которого немецкие диверсанты в тридцать шестом похитрили?

— Еще бы не помнить… — Кисло усмехнулся капитан госбезопасности. — Я ведь через это похищение, которое промухал, чуть к праотцам не отправился. Инвалидом вот на всю жизнь остался… Я сам к вам по этому вопросу и шёл… Неспокойно у меня на душе, Николай Дмитриевич! — признался он начальнику.

— Вот и у меня такое же состояние, капитан… Я тут в общих чертах обрисовал ситуацию товарищу старшему майору, и знаешь, что?.. — Не договорив, подвесил в воздухе эту многозначительную фразу начальник 3-го управления НКГБ.

— Что? — Тут же среагировал на неё Фролов.

— А он не удивился столь необычной истории, — Буквально ошарашил Фролова старший майор госбезопасности. — А взамен рассказал мне еще более чудную… да что там — просто фантастическую историю! И эти две истории оказались каким-то странным образом связаны — даже переплелись между собой, да так, что не развязать…

— Это как? — не понял Фролов

— А вот так, Лазарь Селивёрстович, — ответил вместо Горлинского Судоплатов. — Я вашу рассказку выслушал, а теперь ты послушай мою. А затем мы все вместе прикинем, как нам со всем этим дерьмом разобраться?

Большую часть того, что ему поведал начальник 3-го управления НКГБ, Фролов уже знал со своего памятного разговора с собственным начальником управления. И про то, что Трефилов выжил, и находится в плену у немцев, и про его бывшего ученика — Ивана Чумакова, ставшего впоследствии разведчиком, и, по какой-то случайности, оказавшегося в Берлине вместе с пропавшим учителем.

Да, много странностей было в этом деле, просто через край. Но когда Судоплатов начал рассказывать про то, как один никому неизвестный человек — «товарищ Чума», в самом тылу врага уничтожил сначала две роты фрицев, потом положил ягд-команду, посланную по его душу, а затем уничтожил за несколько часов целую танковую дивизию, Фролов вообще выпал в осадок.

Такого просто не могло быть! Это только в сказках сильномогучий богатырь Илья Муромец мог один-одинёшенек несметные полчища басурманские побивать: махнёт мечом направо — свободна улица, налево — переулочек. А в обычной жизни так не бывает. Может, и жили когда-то на Руси былинные витязи, способные в одиночку бить тьмы-тьмущие врага, но на сегодняшний день в это слабо верилось.

Правда, Судоплатов обмолвился, что этот неизвестный задействовал какое-то совершенно новое и секретное оружие — биологическое. Сообщения партизан, да и самого Ивана Чумакова это подтверждали. Однако никто в СССР о таком оружии не знал. Даже сам товарищ Сталин.

— А ведь машина профессора Трефилова — тоже биологическое оружие, в каком-то смысле, — внимательно выслушав Судоплатова, заявил капитан госбезопасности. — Доцента Сергеева она уничтожила буквально в считанные секунды, наделив Ивана Чумакова возможностью переходить в «ускоренный режим». А ты не думаешь, товарищ старший майор госбезопасности, что этот товарищ Чума лишь доработал его изобретение? Не даром же он так настойчиво рвётся в Берлин за Трефиловым и Чумаковым?

— Постой, Лазарь Селиверстович, — произнес Горлинский, — разве у профессора Трефилова были ещё помощники кроме Сергеева и Чумакова?

— В том-то и дело, что не было, Николай Дмитриевич, — ответил Фролов. — Однако, ранее в его исследованиях участвовало немало студентов, из которых, собственно, Трефилов и выбрал Ивана Чумакова.

— Ну, версия с натяжечкой на троечку… — протянул Судоплатов. — Проверить, конечно, можно… Но, сомневаюсь, что она нам что-то даст…

— А может быть, — продолжал выдвигать версии Фролов, — в руки этого «Чумы» попали копии бумаг профессора, похищенные фрицами?

— И как ты себе это представляешь, капитан? — усмехнулся Судоплатов. — Диверсанты за эти сведения столько народу положили, дом на кирпичики разнесли…

— А ведь Лазарь может быть прав, Пал Анатольич, — неожиданно поддержал своего сотрудника начальник управления, — могли эти документы к постороннему попасть! Я-то уже и запамятовал, а товарищ капитан помнит. Давай, Лазарь Селивёрстович, поделись мыслями.

— Через некоторое время после похищения профессора Трефилова, при попытке пересечь государственную границу СССР была уничтожена группа немецких диверсантов. При них обнаружили фотопленки с негативами документации и снимки какого-то оборудования.

— В документах фигурировало имя Трефилова, — вновь подключился Николай Дмитриевич, а поскольку дело проходило по моему ведомству — то нам их и передали… Жаль, что часть этих документов была безнадёжно испорчена, иначе машину профессора можно было бы восстановить.

— Как раз наоборот — хорошо, что испорчена! — горячо воскликнул Фролов. — Иначе бы этим воспользовались фашисты!

— Да-да, ты прав, Лазарь… ты прав, — согласно произнёс Горлинский.

— Но таких плёнок, как передали вам пограничники, могло быть и несколько, — сам продолжил версию капитана госбезопасности Судоплатов.