— Прикольно. — захихикала девушка — звание присвоили, а потом я тебя кое- как из прокуратуры вытащила.

— Ну ты с себя корону то сними. Вытащила она… я сам, само вытащился. — но увидев опасный блеск в глазах своей собеседницы, я быстро поправился: — Безусловно, без твоей помощи я, уверен, до сих пор бы от прокурорских бы отбивался…

— Ну то-то. — миролюбиво мурлыкнула, подобревшая, Софа: — ладно, что там у тебя нового.

— Мне сегодня уводили, но трудовую книжку не дали и полный расчет со мной не произвели, а ты сама знаешь, что это нарушение. — я огляделся по сторонам и продолжил шепотом: — А еще, рапорт на увольнение я правой рукой писал, а не левой, как всегда пишу.

— И что ты хочешь? — адвокат воззрилась на меня с подозрением.

— Пока не знаю, но иск МВД я вчинить хочу, за незаконное увольнение и компенсацию вынужденного прогула. Я ведь, без трудовой книжки, никуда устроиться не могу, согласна со мной?

Глава третья.

Декабрь 1993 года.

Робин Гуд Сибирский.

Локация — общежитие Завода, Левобережье Города.

Сегодня утром я никуда не торопился — встал в районе обеда, выгулял измучившегося Демона и снова завалился на диван, страдая от нехорошего ощущения во всем организме и морального опустошения.

Вчера вечером наша квартира встретила меня только скулежом соскучившегося пса, темнотой и пустотой, а когда я полез в папку, чтобы собрать для Наташи ее документы на подмосковную недвижимость, то обнаружил, что девушка уже позаботилась об этом вопросе, избавив меня от лишних хлопот. Деньги она тоже взяла, но весьма скромную сумму, по моим расчетам, достаточную, чтобы очень бюджетно питаться в течении месяца. Во всяком случае, еще вчера я столько получал в месяц от государства, да и то, с задержками в два месяца. Ну, во всяком случае, она девочка взрослая, и о себе позаботилась и в ближайшие дни не умрет от голода.

Желание ехать утром в аэропорт мгновенно улетучилось.

Какой смысл вставать в четыре часа утра, гнать машину за двадцать километров, чтобы увидеть пустые, ставшие чужими глаза и окунуться в презрительное, ледяное молчание. Ну, на фиг. Для любителей мазохизма есть менее затратные способы убить время. Я подумал пару минут и двинулся к холодильнику, где в морозилке дожидалась своего часа бутылочка американской водки «Маккормик».

И вот сегодня все отрицательные последствия моего одинокого прощания с моей любовью отдавали головной болью и общей тоской — хотелось просто лежать, глядя в рисунок трещин на белом потолке и…

Тут у меня случился затык, с тем, чего же мне хочется. Сдохнуть, просто закрыть глаза и исчезнуть из этого мира? Хрен вам, ребята. Такой радости я никому не предоставлю. А хочется мне… Действительно же мне хочется…За окном стояло морозное, солнечное утро, а значит, самолет до Москвы не задержался из-за нелетной погоды, и по времени, Наташа уже в Москве, погружается в свою новую, надеюсь, счастливую жизнь. А значит и мне надо перелистнуть эту интересную, дорогую для меня, но, к сожалению, прочитанную до конца, страницу книги моей жизни.

Я встал с дивана, назло себе сложил постельное белье, и убрал его я ящик, хотя еще пять минут назад думал, что эти действия являются просто пустой тратой денег, после чего пошел на кухню мыть посуду, наваленную в раковине.

Кофе сегодня у меня даже не успел убежать. Я поймал момент третьей пенки, капнул в почти черную жижу капельку коньяка (не подумайте, не от похмелья, а исключительно для вкуса), после чего сделал глоток и зажмурился от удовольствия.

Через несколько минут в голове прояснилось, кровь быстрее побежала по венам, и я, принеся на кухонный столик ежедневник, стал записывать планы на ближайшие дни.

На первом этаже общежития, на доске объявлений у комнаты коменданта, висела фотография какого-то парня, с перечеркнутым черной ленточкой, уголком. Я остановился любопытствуя и присвистнул от удивления. Тот алкаш, что попал под пулю Князева, когда подкрадывался ко мне сзади, на фотографии выглядел даже симпатичным. Не знаю, с какого документа было переснято это изображение, но я его с трудом узнал. Забавно, что я эти дни столько раз проходил мимо, а фотографию заметил только сегодня.

— Вот видите, Павел Николаевич, такой молоденький, ему жить да жить еще…

— Да уж, как всегда это бывает, смерть забирает лучших. — лицемерно кивнул я.

— Вот что сейчас творится — убили молодого парня и виновных никто не ищет. — вздохнула комендант общежития.

— Вот тут вы сильно ошибаетесь, уважаемая Мария Михайловна. — я осмотрелся по сторонам и зашептал, склонившись к уху женщины: — Тот, кто его убил, уже в аду черти пятки поджаривают.

— Что правда? Не может быть. — сделала круглые глаза комендант.