— То есть я права, это и есть маленькие картинки.

Кассель, пытавшийся не обращать внимания на режущую боль в глазах, медленно расшифровывал трактат, но в конце концов сложные предложения о метафизике заставили его зажмуриться. Как ни странно, силуэты древних символов будто застыли перед взглядом и слегка вибрировали.

Кассель тяжело вздохнул и повернулся к Юнсыль.

— У тебя есть лупа?

— Сфотографируй на телефон и увеличь. Так будет лучше. — С этими словами Юнсыль куда-то убежала.

— Да, это очень… хорошая идея…

Касселю захотелось плакать.

Тук-тук. Юнсыль постучала в дверь комнаты, но ответа не последовало. Она не придумала ничего лучше, чем просто повернуть ручку и войти.

— Кассель, уже неделя прошла. Выйди хоть на улицу — подыши воздухом.

Но ответа по-прежнему не было. Юнсыль медленно подошла к сидевшему за столом Касселю. Его рабочее место было, мягко говоря, захламленным, а лучше сказать — грязным.

Перед принцем лежало открытое «Собрание сочинений Ткача снов Арго», а на ноутбуке рядом с книгой светился открытый блокнот. Вокруг были разбросаны несколько точилок, почти использованный ластик и куча исписанных скорописью бумаг. Некоторые из них даже валялись на полу.

Кассель что-то нацарапал на очередном листке, а затем, зачеркнув строчку, воскликнул:

— Эх, не то! Контекст не тот! — Скомкал бумагу и небрежно бросил за спину.

Бумажный снаряд, ударив Юнсыль прямо в лоб, упал на пол. Было не больно, скорее как-то странно. Юнсыль подняла скомканный листок с пола и развернула его. Внутри красовался непонятный рисунок и несколько строк неразборчивого текста, обведенного черными чернилами.

После минутного молчания Кассель снова начал раскачиваться из стороны в сторону и кричать:

— Ну ты же мог просто сказать «силы Ткача снов подчиняются законам физики», зачем писать «способности Ткача снов не противоречат законам физики и другим общеизвестным естественным законам мироздания и не нарушают их»!

— Кассель! — Юнсыль окликнула принца, но, решив, что этого недостаточно, начала трясти его за плечи.

— Ой, ты меня испугала!

Кассель повернул голову и чуть не подпрыгнул от удивления. Юнсыль, в свою очередь, тоже была ошарашена его изможденным видом. Она никогда не видела принца таким: темные круги под глазами, впалые щеки от явного недостатка пищи и бледная кожа…

«Стоит ли мне сказать, что он красив даже в таком состоянии?» — Юнсыль на мгновение задумалась.

Кассель был занят переводом «Собрания сочинений Ткача снов Арго» на корейский.

Принц мог говорить на всех языках реального мира, но, к сожалению, не владел древним наречием Королевства Грез. К тому же у Касселя не было ни словарей, ни переводчиков, и ему приходилось полагаться только на свои память и знания. А поскольку речь шла о трактате, то еще и терминология и структура предложений были слишком сложными и запутанными. Из-за этого дело продвигалось медленно.

Изначально Юнсыль хотела помочь Касселю и работать вместе. Однако принц отказался, заявив, что на изучение древнего трактата из Королевства Грез потребуется несколько лет. Он пообещал, что постарается закончить перевод как можно быстрее, и посоветовал Юнсыль взять на себя заботу о родителях.

— Сколько ты уже сделал?

— Около шестидесяти страниц из трехсот пятидесяти.

— Поняла. Наверное, непросто было. Может, есть какой-то другой способ?

Светло-голубые глаза Касселя были необычайно тусклыми. Они больше не излучали привычный теплый небесно-голубой свет, яркий блеск исчез, радужка стала мутной. Юнсыль взглянула на выцветшие почти до серого зрачки Касселя и потеряла дар речи.

Она сразу все поняла. Принца преследовало чувство вины перед ее родителями и одержимость Пожирателем снов.

Кассель поднялся на ноги, не сводя глаз с Юнсыль, и с нервной улыбкой стал медленно и невнятно бормотать:

— Юнсыль, у нас нет сейчас другого выхода. Пожиратель снов не может существовать в реальном мире, вместо этого он перемещается из одного сна в другой. Как ты думаешь, мы сможем проследить за каждым сном в мире и узнать, где находится дракон?

— Но…

— И даже если мы найдем его, что тогда? Мы тоже будем в опасности. На себя мне наплевать, но что, если умрешь ты? Что, если тебя не станет? Разве чувство вины не задушит меня?

Она не нашлась с ответом.

— К тому же то, что случилось с твоими родителями, произошло из-за меня. Потому что я пришел в реальность через твой сон. Одним этим я совершил неискупимый грех против тебя, против твоих родителей. И каким-то образом должен заслужить прощение.

Юнсыль не могла вымолвить ни слова. Разве Кассель был виноват? Нет, все натворил Пожиратель снов. Но тот Кассель, которого она знала, был благородным и высоконравственным человеком. Без сомнения, он взял на себя ответственность за все несчастья, постигшие Юнсыль и ее родителей, даже если они случились вовсе не из-за него. И чувство вины просто сжирало принца изнутри.