Я был матерым управленцем, разруливал кризисы и ставил на место вороватых чиновников. Но волею судьбы очутился в прошлом, в 2005-м году. Теперь я молодой специалист в районном Доме культуры.
Никаких полномочий, только бардак и начальство, живущее по принципу «бумага всё стерпит». Думают, что я буду молча наблюдать? Ошибаются.
Вот только мне чуть больше двадцати, и коллеги воспринимают меня как салагу. Что ж… их проблемы. Кончилась халява! Пора наводить порядок!
Глава 1
— Одну секундочку, Максим Игоревич, тут небольшие технические неполадки! — прощебетала молоденькая, но грудастая секретарша, мелькая в окошке видеоконференции.
На мониторе моего компьютера в «Скайпе» зависал региональный министр природных ресурсов и экологии Голиков, тщетно пытаясь включить видео.
— Леночка, «Скайп» для дебилов и пенсионеров! — выдал он, не знаю, что я его уже слышу. — Все давно на «Зуме» работают! Кто только эту хрень придумал… Лен, этот старикан меня слышит? Можешь ему сказать, что связи нет?
Глаза у Леночки расширились, как у кролика перед удавом. Она-то понимала, что сболтнул министр лишнего, но обратно слова не засунешь.
— Старикан слышит, — сообщил я ровным голосом, наблюдая, как Голиков вздрогнул. — Так что давай, не тяни кота, включай камеру.
Наступила зловещая тишина. Поле на экране пару секунд оставалось черным, а затем появилось изображение в диалоговом окошке министра. Лицо Лёни Голикова, в просторечии — Хряка, заполнило весь кадр. Щёки красные, как у разрезанной свёклы, лоб блестит от пота, хотя мужик вещал с улицы, а на дворе мороз. Глазки метались туда-сюда, мозги работали в аварийном режиме. Видно, сообразил, что влип.
— Простите, господин временно исполняющий обязанности губернатора, тут интернет плохой, и старикан — это я не про вас, а, кхм, про свой телефон. Можете у Елены спросить, я его так называю, — замямлил он, пытаясь меня поддеть этим самым «врио». Наивный. Не он первый, не он последний.
Я усмехнулся.
— Ничего, Голиков, и тебя вылечим. Объект показывай.
Меня перекинули в этот край меньше месяца назад. Старый губернатор благополучно задвинулся на пенсию с инсультом прямо в кресле. Борясь с проблемами в своём регионе, по неосторожности чуть не попал в список Форбс. За долгие годы у власти он сумел не только вырастить внуков за границей и сколотить себе миллионные счета, но и довести регион до состояния мертвой зоны. У него было всё — кроме желания хоть что-то делать. А главное, за ним осталась гнилая, коррумпированная система, которая только и ждала, что я приеду, кивну головой и продолжу играть по старым правилам пилить бюджет и рубить откаты.
Но тут они просчитались. Потому что я был не из тех, кто позволяет себе расслабиться в кресле и писать мемуары. Я сюда пришёл разобраться с кризисной ситуацией в регионе. И если местные чинуши думали, что смогут продолжать дурить народ и растаскивать казну, то они очень скоро узнают, что новый губер в их игры не играет. Все они мне напоминали гастрбайтеров: и те, и те пересылают деньги детям заграницу.
— Одно мгновение! — наконец, послышался голос Хряка, выдернув меня из раздумий.
Голиков потопал к объекту. Несколько секунд я слышал его тяжёлое дыхание, топот по снегу и хруст замёрзших ледышек под подошвами. Объект был из проблемных — местный химзавод одного местного олиграха тихо сливал отходы в реку, годами отравляя воду, а отчёты чиновников привычно врали, что всё давно исправлено. По бумажкам, представленным Хряком, выходило, что проблема решена, а предприятие заплатило штраф. Я в такие сказки не верил, поэтому отправил министра снимать мне видеоотчёт с места. Сам бы поехал, но простудился и весь день держался на таблетках от высокой температуры.
— Так-с, пришли, — задыхаясь от лишнего веса, прохрипел Леня Хряк.
Камера повернулась к реке, берег усыпан снегом, на воде массивный пласт льда.
— Вот, Максим Игоревич! — бодро затараторил Хряк. — Как видите, труба, по которой отходы попадали в реку, благополучно ликвидирована! Нет ее здесь больше. Экологической обстановке нашего региона больше ничего не угрожает!
Я молча смотрел в экран. Министр слишком быстро убрал камеру от берега. В кадре мелькнул его дорогущий внедорожник и…
— Погоди-ка, картинку верни, — приказал я, уловив на секунду странный снежный холм вдалеке.
Повисла тишина. Леня не двигался, как школьник, пойманный с сигаретой за углом. Через пару секунд на экране снова появилась его тревожная рожа.
— Слушаю вас, Максим Игоревич.
— Да не на себя смотри, к берегу камеру поверни.
Телефон в его руках задрожал, чинуша явно осознал, что попался. Он повернул камеру туда, куда мне показывал сначала. Там никакого снежного холма не было.
— А теперь, Дэвид Копперфильд, развернись ровно наоборот с камерой, — твёрдо проговорил я.
— Максим Игоревич, тут холод, минус двадцать! Я так вслед за вами слягу! Ну и вы хорошо подумайте. Я-то человек подневольный, как скажете, так и сделаю, но вам потом с Владленом Ефимовичем разговаривать. У нас не принято…
Владлен, местный олигарх, явился в первый же день моего назначения. Говорил красиво, улыбался, а между строк дал понять: не лезь, и мы с тобой договоримся. Вчера он повторил это предложение — закрыть глаза на сброс отходов. Дескать, утилизация дорогая, проще заплатить штраф. Но я договоров на таких условиях не заключаю. Тем более, когда деньги у этого деятеля водятся немерено, а чуть ужаться в тратах он не хочет.