Когда-то у Шейлин Картер появился выбор — остаться удобной, милой и доброй или стать холодной, черствой эгоисткой.

Шейлин Картер выбрала последнее и ни разу об этом не пожалела.

Правило любовной новеллы № 2:

некоторые второстепенные персонажи сильно

влияют на развитие сюжета

На утренние собрания я всегда приходила первая. Это обескураживало остальных сотрудников и лишало их возможности коротать время за обсуждением несносной меня. Так было в команде Виктории, в которой я уже привыкла видеть недовольство, тщательно скрытое под натянутыми улыбками и попытками сделать вид, что Шейлин Картер вообще нет в комнате. Они льстили начальнице, не предлагали изменений, если Виктория того не желала, и превозносили ее мнение, даже, если это могло иметь ужасные последствия.

Команда Жаклин Хобс была другой. Такой же чокнутой, как она сама, предлагающей безумные идеи и устраивающей коллективные посиделки каждую пятницу в кафе недалеко. Их совместный чат назывался «ДетиЖак», в кабинете для обсуждений висели совестные фотографии с различных мероприятий и каждый знал, когда у другого день рождения.

Они считали себя сплоченным коллективом и выглядели сумасшедшими в глазах других, потому что держались друг за друга так сильно, что некоторые даже отказывались от повышения, только чтобы остаться под крылом Жаклин.

Итог: худшего коллектива для меня нельзя было представить. Со своим послужным списком я буду здесь не просто чужой. Здесь я стану врагом номер один, которому придется постоянно оглядываться, опасаясь за свою жизнь.

Нет, я не боялась всю команду Жаклин Хобс. Меня напрягало присутствие одного единственного человека, который по чистой случайности или воле судьбы стал первым, кто в итоге открыл дверь в зал совещаний и замер у входа.

Леона Ивинг.

Проблема, тянувшаяся за мной еще с первых курсов университета, где мы попробовали быть подругами, но провалились и стали соперницами.

Леона родилась в Америке, но имела сильные корейские корни, сказавшиеся на выразительном разрезе глаз, густых черных волосах с синими переливами и стройным телосложением, на которое не влиял ни один фаст-фуд в мире. А ела она его неприлично много.

Еще со времен университета Леона ненавидела свои карие глаза, поэтому каждый день приходила с линзами или декоративными очками, уводящими внимание от лица.

Что я запомнила лучше всего? Как кривились ее губы при виде людей, которых она терпеть не могла. Наверное, поэтому я не удивилась, увидев ее физиономию именно такой, какой она бывала во время наших столкновений в коридорах или на общих собраниях.

Всем своим видом эта сногсшибательная брюнетка показывала, что не желает находится со мной в одном энергетическом поле. Я не была против. Несмотря на нашу взаимную нелюбовь, Леона Ивинг все же обладала одним качеством, располагающим к себе даже меня.

И эти качеством был здоровый пофигизм. Леона не тратила время на обсуждение других сотрудников. Была зациклена только на работе и команде, и несколько раз ясно давала понять Рошель и остальным сплетникам, что не желает состоять в их клубе.

Вместо приветствия девушка кивнула, давала понять, что не станет игнорировать присутствие нового человека в команде, и молча села с противоположной стороны. Пока она листала толстую папку, я заметила наброски и рисунки незнакомых мне героев и локаций.

Когда-то мы вместе учились на факультете сценарного мастерства, но на третьем курсе Леона подала заявку на перевод, потому что рисовала так же хорошо, как и придумывала истории. Никто не знал деталей. Никто, кроме меня.

Мы обе желали попасть на стажировку в Норладс, но туда мог попасть только один сценарист с нашего потока. Преподаватели никогда не скрывали, что этим сценаристом стану я. Поэтому Леона решила попытать удачу как художник и не прогадала.

Мы обе получили то, что хотели, но я никогда не сомневалась: Леона стала художником не потому, что желала об этом все свою жизнь, а потому что у нее попросту не осталось шансов.

Раздумывая над нашим общим прошлым, я не заметила, как в зал вошли другие сотрудники. Девушка с яркими голубыми глазами и очень длинными светлыми волосами резко остановилась, специально привлекая внимание, и прекратила смеяться. Пока она придумывала, как кольнуть меня посильнее, я пыталась вспомнить, как ее зовут.

— Часть меня надеялась, что это шутка, и что нам в команду не могли перевести знаменитую рыжую фурию.

— Как досадно, что твои ожидания не оправдались, — спокойно ответила я, хотя уже приготовилась вести словесный бой.

Девушка рядом с ней наклонилась и прошептала: «Диана, не надо».

Но Диана останавливаться не собиралась. Она подождала, пока в зал зайдут двое парней, и сказала.

— Знаешь, тебе вообще-то здесь не рады.

— Знаешь, мне вообще-то пофиг.

Диана оказалась слабее Рошель или других из команды Виктории, потому что не стала продолжать и с высоко поднятой головой направилась к Леоне. Меня чуть не стошнило от приторного приветствия и широкой улыбки, которые появились у нее на лице.