Она пристально и с удивлением всмотрелась в его лицо. Выходит, он страдал не меньше? И это молчание, отсутствие звонков и писем – мука, на которую он обрекал в первую очередь самого себя?

Из Кассиса они уехали ближе к четырем пополудни. Инцидент был исчерпан, и к Александру вернулись привычные спокойствие и жизнерадостность. Пользуясь моментом, когда он выглядел особенно беззаботным, Элен озвучила фразу, которую готовила целую неделю:

– Я помню, что у тебя осталось десять дней отпуска… Поэтому нам предстоит еще одна поездка!

Александр вздрогнул – так он был удивлен, однако она не дала ему сказать и слова.

– Я сняла маленький домик в Вандее, а точнее, в Транш-сюр-Мер, у самого моря. Отдыхающих там сейчас очень мало, хотя в сентябре погода и море еще теплые…

– Это безумие, Элен! Это невозможно! Мы слишком искушаем судьбу…

– Я хочу, чтобы мы несколько дней пожили вместе, вот и все! И решила заранее ничего тебе не говорить. Думаешь, мне легко все время делать первый шаг? Выпрашивать у тебя крохи радости, зная, что за них придется заплатить слезами?

– И что потом? У тебя хватит сил, чтобы не утонуть в слезах, когда придет время возвращаться?

– Я хочу, чтобы в моей жизни была эта история любви, пусть мучительная, пусть безысходная, но это лучше, чем не испытать ничего! Твое решение, Александр?

Он несколько минут не решался дать ответ.

– Это слишком неожиданно. Почему ты не обсудила все со мной заранее? – проговорил он наконец.

– Ты обещал, что пойдешь до конца. Через два дня мы уезжаем.

– Дай мне подумать хотя бы до завтра!

– Если я дам тебе время подумать, ты откажешься, я это знаю.

Александр снова замкнулся в молчании. Когда Элен остановила машину возле пресбитерия, он достал два чемодана и захлопнул за собой дверцу. Крикнув ему: «До понедельника!», она нажала на педаль газа.

Следующие два дня Элен лихорадочно собирала вещи, не решаясь носа показать в деревне. С некоторых пор стоило ей войти в бакалейную лавку или булочную, как все моментально замолкали. И в церкви по воскресеньям девушка чувствовала, что на нее смотрят пристальнее, чем обычно. Не было никаких сомнений в том, что слухи ширятся, обрастают подробностями и скоро станут невыносимыми… Если предчувствия ее не обманывают, гром грянет, и очень скоро. А это означает одно: если времени остается так мало, его нужно прожить в полную силу!

В понедельник, едва рассвело, Элен уже стояла на пороге пресбитерия. Александра она нашла в кухне. Он сидел, обхватив голову руками.

– Нельзя этого делать! – бормотал он. – Элен, это невозможно! Я никуда не еду. Я не хочу. Не могу.

Взгляд девушки остановился на дорожной сумке у его ног. Она правильно сделала, что не давала о себе знать эти два дня. Собранные в дорогу вещи опровергали слова Александра.

– Готов? Едем!

Над головой – голубое ласковое небо, а в конце пути – неделя забытья вдалеке от всего. Неделя счастья…

Из окна виллы открывался вид на светло-серые дюны под блеклым небом и колышущийся на ветру песчаный колосняк. В сотне метров от порога плескались волны. В воздухе стоял крепкий запах йода.

Все было просто и чудесно. Они резвились, как дети, поздно вставали и рука об руку отправлялись завтракать в ближайший ресторан. Хозяин заведения уже узнавал их и не упускал случая пошутить:

– А вот и наша влюбленная пара! Я заметил, что, пока вы здесь, у меня то и дело пропадает электричество. Три вечера подряд! Разве можно назвать это совпадением? Наверное, это ваша любовь вызывает короткое замыкание!

То была чистая правда: несколько вечеров подряд, когда Александр с Элен ужинали тет-а-тет, в зале гасли все лампы. Поэтому на подтрунивания добряка ресторатора они отвечали беззаботным смехом.

Погода стояла прохладная, небо хмурилось. Когда из-за туч показывалось солнце, молодые люди спешили растянуться на песке. Александр раскидывал руки, прикрывал глаза и улыбался, не обращая внимания на то, что она на него смотрит. В самый первый день Элен поразило это выражение бесконечного счастья, которым вдруг осветилось его лицо. Никогда еще она не видела его таким расслабленным и веселым. И не смогла устоять перед искушением сделать фото, хотя и знала, что он терпеть этого не может.

– Элен, прошу, не надо! Это не лучшая твоя идея! Не нужно фотографий, на которые потом будет больно смотреть!

Она отдала пленку в печать на следующий же день. И вышло так, что выражение лица Александра замечательным образом запечатлелось на фотографии. Элен обратилась к нему с просьбой:

– Я буду всегда носить ее с собой! Положу ее в бумажник, и это будет мой оберег. Пожалуйста, напиши что-нибудь на обороте…

Молодой священник медленно начертал на обороте снимка наклонным почерком: «В этот день солнце пряталось за тучами, но оно освещало мою жизнь».