Шрифт:
– Здравствуй, дорогая!
Он потянулся ее обнять, но Элен быстро отстранилась и удовлетворилась тем, что поцеловала его в щеку. Пожав плечами, Александр вышел из дома. В саду пес Сатурн встретил его радостным лаем. Александр рассеянно его погладил. Затянутое тяжелыми тучами небо казалось отражением его настроения. Отстраненность Элен его тревожила, и обида, которую он носил в своей душе, от этого только усиливалась. Столкновения было не избежать… Когда-то он дал себе клятву, что сделает все ради благополучия Вероники. Ради своей любимой девочки ему нужно сдерживаться, нужно сохранять спокойствие!
Остаток дня прошел без каких бы то ни было катаклизмов. Гроза разразилась после ужина, когда Вероника уже спала, и супруги превратились во врагов, способных разорвать друг друга. Убирая со стола в гостиной, Элен сказала с горечью:
– Я очень расстроилась, Александр, из-за того, что ты не приехал в Ренн!
Она ожидала оправданий, ласковых слов. Но Александр ответил елейным голосом, не предвещавшим ничего хорошего:
– А я, знаешь ли, звонил тебе в театр сразу после концерта. Консьержка пошла тебя разыскивать, даже выглянула на улицу! И увидела, что ты садишься в машину к какому-то «мсье»! Можешь ты мне сказать, кто ждал тебя в Ренне? И поэтому ты позвонила домой – удостовериться, что я никуда не уехал, а значит, у тебя будет свободный вечер?
Элен онемела от изумления. Потом почувствовала, что краснеет. Александр счел, что это – признание своей вины.
– Так кто же был этот утешитель? Твой импресарио, Пьер Паскаль? У него до сих пор на тебя виды? Или этот негодяй Люк Ловар?
– Ни тот ни другой, – ответила Элен. – Это был судья, Кентен Мейро. И он вовсе не утешал меня, как ты выразился, а старался урезонить. Я была сама не своя от огорчения, и все из-за тебя! А он как мог уговаривал меня тебя простить!
– Кентен Мейро? Этот жалкий донжуан, который волочился за тобой на том вечере у Бернара и Сандрин? Как он вообще оказался в Ренне? – Глаза Александра полыхали гневом, когда он подскочил к жене и схватил ее за плечи. – Ну же, признайся! Он приехал ради тебя? Ты с ним спала?
Не помня себя от злости, Элен оттолкнула его от себя. Вот оно что! Он пытается из нее, жертвы, сделать виноватую? Смерив мужа ледяным взглядом, она заявила:
– Твоя ревность нелепа! Подумай сам: если я ждала вас с Веро, стала бы я устраивать рандеву с Кентеном Мейро? Это была случайная встреча, говорю я тебе! Я увидела его, когда садилась в такси. Он пригласил меня в кафе… Мсье Мейро – достойный во всех отношениях человек. Он указал мне на мои прошлые ошибки…
Александр продолжал ходить взад-вперед, и на лице его отражался гнев, граничащий с отчаянием. Элен смотрела на него – бледная как полотно, с потухшим взглядом. Если он так страдает, значит, все-таки ее любит?
– Элен, поговорим начистоту! Я сносил твою холодность, твое презрение и твои капризы, я признал собственные ошибки! Но одного я не смогу простить, больше никогда не смогу, – если ты снова мне изменишь. Если этот тип, Кентен Мейро, посмел к тебе прикоснуться, я его…
Она жестом попросила его замолчать. Александр, до такой степени утративший над собой контроль, ее пугал. Элен вспомнила, каким он был когда-то, еще в Вендури, – искренний, душевно щедрый, терпеливый, улыбчивый, осознающий важность своей миссии молодой священник… Неужели этот человек с ужасной гримасой на лице, изрыгающий оскорбительные слова, – ее Александр?
– Александр, успокойся, прошу тебя! Между мной и Кентеном ничего не было, клянусь! Но ты должен знать, что мне было очень обидно, когда ты не приехал в Ренн! Я хотела, чтобы это был романтический вечер, я так соскучилась по тебе, купила новое платье… чтобы тебе понравиться!
Говоря это, она уже рыдала, но Александр спросил язвительным тоном:
– Что, тебе мало твоих поклонников? Нужно, чтобы никчемный надоедливый муженек тоже был под рукой?
– Александр, замолчи! – взмолилась измученная Элен.
Появление в гостиной Вероники – в пижаме, с медвежонком под мышкой, с испуганным личиком – заставило обоих умолкнуть. Девочка пробормотала, вытирая слезы:
– Папочка! Мамочка! Почему вы так громко кричите?
Элен подбежала к дочке, взяла ее на руки, поцеловала.
– Не пугайся, моя хорошая! Мы глупые, ссоримся из-за мелочей, но мы все равно друг друга очень сильно любим, твой папа и я… Ты только, пожалуйста, не плачь!
Александр тем временем взял себя в руки. Он в растерянности смотрел на Веронику, которая все никак не могла успокоиться и судорожно всхлипывала. Последние слова Элен, призванные утихомирить малышку, он воспринял как напоминание о своем родительском долге, поэтому подхватил с улыбкой:
– Мамочка права, дорогая! Взрослые иногда ссорятся, как и ты со своими маленькими друзьями, но мы любим друг друга, можешь мне верить!
– Значит, вы должны поцеловаться! – сказала Вероника, вытирая слезы.
Элен грустно усмехнулась, но не стала противиться. Александр прижал ее к себе, шепча на ухо:
– Прости меня, любовь моя!
И она, закрыв глаза, отдалась во власть этих родных рук. Когда же губы мужа прижались к ее губам, она приняла этот залог примирения, но в глубине души все еще тлела глухая, мучительная обида. Она быстро высвободилась, подхватила дочку на руки: