Бронемобиль съехал с горки и, миновав въезд на территорию поместья, устремился по проселочной дороге вдаль, к центральному тракту.

Ехать высунувшись наполовину было не особо удобно — меня постоянно трясло так, что то и дело швыряло ребрами о края люка. Еще и выветриваемые миазмы, вырывались из салона наружу, нет-нет да и попадая на слизистую моих глаз и носа, заставляя меня постоянно тереть глаза и чихать.

Поэтому я полностью вылез наружу и уселся на крыше, подальше от открытого люка.

Двадцать километров мы преодолели чуть меньше чем за час. И к концу этого короткого путешествия я проклинал все на свете и выглядел как земляной голем — столько грязи и дорожной пыли на мне налипло, пока мы форсировали на этой ржавой колымаге буераки, топи и болота. К моему удивлению бронемобиль оказался хоть и медленным, но довольно таки проходимым транспортным средством.

Удивительно, но за всю дорогу на не встретилось ни одного поселения. Да что атм поселения. Вообще ни одной души. Только болота, грязь и редкие рощицы, время от времени виднеющиеся на горизонте.

Именно в этот момент, я прочувствовал, в какую же жопу миру я попал провидением Фатума.

Впрочем, когда вдалеке показались очертания какого-то постоялого двора, настроение мое немного улучшилось.

Мы подъехали к большому придорожному комплексу, состоящему из нескольких гостиничных домиков в несколько этажей и небольшого кафе, над входом в которое висела гордая вывеска — «Сохатый Лось».

Изображение лося, держащего в руке бутылку текилы и слизывающего соль с пышных прелестей большегрудой официантки, будоражило фантазию случайного посетителя ожидаемым внутри заведения уровнем сервиса.

Контингент посетителей подобрался интересный. В основном суровые мужики, по одному взгляду на каждого из которых можно было легко прочитать его богатое боевое прошлое.

Бывшие вояки, ветераны. Может охотники. В этом мире вроде тоже есть охотники на монстров.

Пройдя мимо одной из таких групп, я толкнул входную дверь и вошел внутрь кафе.

Мимо меня проплыла официантка, неся перед собой поднос, заставленный кружками с каким-то пойлом. Я оценил фигурку девушки, проводив ту взглядом. Особенно филейную ее часть. Официанта ловко маневрировала между гостями и вскоре скрылась из виду, а я направился к барной стойке.

За ней, мощный азиат, с невозмутимым лицом натирал полотенцем стакан.

— Уважаемый, — обратился я к нему. — Мне бы что-нибудь выпить.

Смерив меня коротким взглядом, азиат стукнул начищенным до скрипа стаканом об стол и, плеснув в него какую-то мутного цвета жидкость из кувшина, что он достал из-под барной стойки, катнул ко мне.

Я поймал стакан рукой до того, как он преодолев расстояние столешницы, должен был упасть, испачкав мои брюки. Которые я, кстати, как и всю свою одежду, уже успел очистить от пыли и грязи, после долгой поездки.

В нос сразу ударил запах чего-то едкого и тошнотворного.

— Что это за гадость? — я непроизвольно скривился.

— Орочий эль, — флегматично ответил бармен, приступив к натиранию полотенцем нового стакана.

— Здесь что, орки водятся? — вырвалось у меня.

Но азиат оставил мой вопрос без ответа.

Ладно, хрен с ним. Я огляделся. Заметил на одном из столиков небольшую солонку. Которую и прихватил, пока сидящий за этим столиком громила, отвлекся скосив свои осоловелые глаза на пятую точку симпатичной официантки, что обслуживала группу посетителей в дальнем углу заведения.

Я насыпал немного соли из солонки себе в ладонь. После чего, высыпал этот белый порошок в свой стакан.

Содержимое стакана забурлило, пошло пеной, норовя перелиться через край, но вскоре стихло. А из стакана пахнуло свежестью морского бриза и легкими нотками винограда.

Кайф…. Я отхлебнул из стакана.

Бармен, все это время краем глаза наблюдавший за моими манипуляциями, явно заинтересовался. А уж когда я залпом опустошил свой стакан, наполненный их неизвестным пойлом, и на моем лице при этом отобразилось такое блаженство и удовольствие, что впору серафимам было спуститься с небес и огласить это кафе трубным гласом фанфар, то его узкие глаза стали немного шире от удивления.

Отлично. Вот теперь я его заинтересовал, а значит пора делать предложение, от которого он не сможет отказаться.

Но, прежде чем я успел открыть рот, бармен хитро прищурил глаза. Затем плеснул себе в стакан пойла из-под прилавка. А дальше…

А дальше этот хитрец взял своей лапищей оставленную мной на барной стойке солонку и от всей души сыпанул ее содержимого себе в стакан.

После чего залпом опрокинул все это себе в рот и уставился на меня.

Ох, бл…

Лицо бармена в тот момент, когда он понял, что соль не сделала пойло вкуснее, нужно было видеть. Столько в нем было страданий, обиды и негодования. Он воззрился на меня так, будто я специально устроил с ним этот розыгрыш. Рот азиата искривился в злом оскале, а сам он по видимому приготовился схватить меня за шкирку и выкинуть из кафе, но я сработал на опережение — катнул к нему свой стакан с недопитым напитком.