И он не мог продолжать играть со мной, пока ему нужно было управлять империей и вести войну. У нас была единственная ночь, и я знала, что он хотел отослать меня в какую-нибудь квартиру, но он не мог просто охранять меня вечно. Я не хотела, чтобы он этого делал. Я хотела быть свободной. От него, от семьи, от этой боли и горя, которые нависли надо мной, как темное облако, омрачая все вокруг. Но я никогда не избавлюсь от Компании и от жестокой несправедливости смерти Кьяры. Пока живы Маттео и Серхио — нет.

Единственный способ для меня по-настоящему обрести покой — это когда они оба умрут. Убил бы Джио Серхио и Маттео ради меня, если бы я попросила его об этом? Может быть. Или, может быть, мне не нужно было, чтобы он… Серхио был в Нью-Йорке. И он был бы в том же отеле, в котором всегда останавливался, в том же номере люкс… Эта мысль терзала мой разум, взывая ко мне, требуя, чтобы я ответила высшей силе, чему-то большему, чем я сама. Никто не мог быть к нему ближе, чем я. Они думали, что я была девушкой, которую они сломали, но я была оружием, которое они выковали.

Вот так я и оказалась перед отелем «Форсайт», ощущая тяжесть пистолета Джио, упирающегося мне в спину, когда я смотрела на сверкающий фасад.

Сбежать оказалось проще, чем я думала. Ключ-карта от входной двери, как всегда, лежала в кармане его пиджака, а пистолет — в тумбочке. Это было легко, на самом деле, настолько, что я могла бы сделать это в любую из ночей, когда спала в его постели и имела доступ в его комнату. Но я этого не сделала, потому что не была уверена, что действительно хочу сбежать от него. Потому что с ним я чувствовала себя в большей безопасности, чем здесь, в огромном мире.

Я была так рада, что в зале не оказалось никого из его людей, потому что не хотела никому причинять боль. Пока не пришлось бы. Мне было жаль стрелять в Филиппа, но, учитывая то, что я собиралась сделать, я не могла позволить себе проявлять слабость.

Отогнав эти мысли, я вошла в вестибюль отеля, любуясь мраморными полами и сверкающими люстрами. Пожилой мужчина, в котором я узнала одного из капо моего отца, подошел ко мне, когда заметил меня.

Его брови были нахмурены.

— Эмилия Донато. Тебя не должно здесь быть.

— Мне нужно увидеть дядю.

— Он не…

— Отведи меня к нему, или я обязательно сообщу ему, что он упустил ценную информацию из-за тебя, Джулиус. — Это была чушь. Мне нечего было сказать Серхио.

Брови Джулиуса поползли вверх, как будто он был удивлен, что я знаю, кто он такой, или, возможно, он просто не ожидал, что я буду так с ним разговаривать. Он даже не обыскал меня, прежде чем проводить к лифту. В конце концов, я была всего лишь женщиной. Слабой. Подчиненной.

Когда двери на верхнем этаже открылись, меня провели в апартаменты моего дяди. С каждым тихим шагом по толстому ковру мое сердцебиение угрожало оборваться. Это было оно. Месть за сестру никогда не казалась мне возможной, но в тот момент, когда я выбрала этот путь, это стало моей единственной целью. Я никогда раньше не думала, что смогу заставить себя убить собственного дядю, но время, проведенное с Джио и Томми, показало мне, что семья — это не кровная связь. Это были верность и любовь. У меня не было ни любви, ни преданности к Серхио.

Если бы я преуспела, то убийство босса чикагской банды имело бы последствия. Я надеялась только на то, что кольцо на моем пальце поможет мне выиграть немного времени. В Компании не было ни одного человека, которого бы не пугало имя Джованни Гуэрры, и я была уверена, что никто из них не хотел быть тем, кто убьет свою невесту. Они не должны были знать, что все это было фальшивкой.

У дверей номера моего дяди стояли двое мужчин, и оба проигнорировали меня, когда Джулиус постучал в дверь. Я затаила дыхание, чувствуя, как пульс стучит в моих барабанных перепонках, пока я ждала. Я не могла просто застрелить его, если хотела выжить, и, хотя понимала, что шансы в любом случае невелики, я не была склонна к самоубийству. Мне нужно было оказаться внутри, подальше от его людей и их оружия.

Когда дверь, наконец, открылась, я замерла, смесь ужаса и разочарования пронзила мою грудь. Это был не Серхио. В дверях стоял мой отец, его лицо было хмурым, когда он увидел меня.

— Эмилия? — Затем его глаза расширились. — Что ты здесь делаешь? — Его взгляд переместился мне за спину, прежде чем он схватил меня за руку и втащил внутрь, захлопнув за нами дверь.

На мгновение я подумала, что он, возможно, беспокоится о том, что мой дядя найдет меня здесь или Джио.

— Дядя Серхио здесь?

Он нахмурился.

— Нет. Зачем ты хочешь его видеть? — Когда я не ответила, он крепче сжал мою руку. — Ты сбежала?

— Да. — Вроде того.

Он покачал головой, и на его стареющем лице появилась морщинка.

— Ты должна вернуться.

Я попыталась подавить острую боль в груди, сокрушительное разочарование, которое, как я знала, должно было меня ожидать всякий раз, когда отец беспокоился.

— Ты даже не собираешься спросить меня, почему я сбежала?

Он расхаживал передо мной, проводя рукой по своим седеющим волосам.