На его груди красовались через пять минут забавные надписи: грустный пенис, бракованный итальяшка, мучачос без начос и все в таком духе. На лице же я решила маркером не рисовать – сегодня важная встреча. На левой щеке ручкой написала «я», на лбу «трахнула», а на правой щеке «тебя». Но и на этом еще не все. Я все же стянула с трудом его штаны, знатно пропотев, и когда потянула ткань черных трусов, сглотнула. О, черт! Какой же он большой! Спойлер оказался точным. Но гнев вновь поглотил меня, когда я потянулась к нему и остановила руку в воздухе. Он тебе изменил! Слишком много чести, притрагиваться к его уже исписанному члену и давать ложные надежды! Я и так его напыщенного вида выносить не могу, а тут еще больше усугублю свое положение.

Вернув принадлежности на место, застегнула рубашку и надев лифчик на глаза Доменику, решила удалиться. Пусть немного выспится.

Я сидела по привычке на лестнице, усевшись поперек на ступеньке, разговаривая с мамой. Мне необходимо выговорится. Дело не только в Доменике. Я… я чувствую себя другой. Девушкой, о которой не ведала.

– Мам, я не в порядке, - болезненный, вымученный выдох сорвался с губ, но я пока держалась. – Вчера я чуть не представилась Анастасией, а сегодня стало еще хуже. Такое ощущение, что Валерия уходит, а от этого мне еще хуже. Я в тупике и не знаю выхода.

Завернутая в одеяло, теребила край ткани, не понимая, как это все возможно. Пойди с таким вопросом к психологу, как мне припишут раздвоение личности. Пугало то, что Доменик стал мощным толчком к возвращению загадочной девочки из детства.

– Детка, ты мне что-то не договариваешь. Анастасия же не просто появилась у тебя в голове? Выкладывай.

Как я могу ей рассказать об измене? Папа изменял маме, а я постоянно говорила, когда была маленькая, что только глупые женщины, так поступают. Прощают. Столько противоречий собралось в самый неподходящий момент. Как мне справится? Тут я подняла взгляд выше и заметила Доменика. Лицо не выражало ровным счетом ничего. Бесстрастный, лицо уже умыто, а вот с фломастером просто так не разберешься. Спустившись неторопливо, выдернул из моих рук телефон, встречаясь со мной глазами.

– Тамара Ивановна, здравствуйте. Мы знакомы с вами заочно – я жених вашей дочери. Валерия чувствует себя пока не очень. Притирка характеров и все такое. Валерия перезвонит вам позже, если Вы не против, - видимо мама ответила согласием. – Отлично, да, если она забудет, то я напомню. Всего хорошего и непременно жду встречи.

Поджав губы, без сил провела руками по лицу, чувствуя невыносимую усталость. Когда это все закончится? Такие метания, недомолвки, ссоры до добра не доведут. Всего лишь за день мы измучили друг друга до трясучки. Какая там Анастасия, тысяча личностей выявится при таком раскладе.

– А теперь слушай сюда, - заявил Доменик, убирая мой телефон в карман брюк в то время, как я бесстрастно смотрела перед собой. – Я терпел твои выходки всего лишь из-за того, что допустил ошибку, но ты же все усугубляешь. Не испытывай мои нервы больше, иначе тебе не понравится исход.

– Убьешь? – я сама испытала страх от того с какой надеждой я это произнесла.

– Нет, лишу тебя самого главного – свободы. Никакого общения с подругой, встречи с матерью только по праздникам, связь полностью оборву и превращу это место для тебя в золотую клетку. Наступи на горло уже маленькой девочке и подумай, а я помогу тебе – забирая телефон. Если сегодня еще раз встречу тебя в вещах, которые меня бесят – исполню обещание с превеликим удовольствием. Ты меня устраиваешь в любой роли.

Дав указания, ушел, оставив меня в том же состоянии. Может, и золотая клетка не так плоха? Я уже даже не знаю, что предпринять. Настолько плохо я себя никогда не чувствовала. Как справится с тем, что испытываю впервые?

В таком состоянии меня застала Валентина и попросила последовать за ней. Без всякой охоты пошла. Только вот меня привели не на кухню, а в просторную спальню. Валентина вручила мой синий свободный спортивный костюм и белоснежные кроссовки.

– Я успела это спасти. Надеюсь, хоть немного подняла твое настроение, - мы присели на край широкой кровати, и она решила немного поговорить. – Доменик сложный молодой человек и этого требует его положение. Представь, несколько тысяч человек зависят от тебя не только материально, но и их жизнь в твоих руках. Прислушайся, что он пытается донести и уверенна, вчера ты что-то упустила из виду, раз он постоянно упоминает об одном и том же. Для него подобные отношения впервые, никто так близко не мог подойти и конечно, твои слова для него воспринялись болезненно. Хоть Доменик и с трепетом рассказывает о своей семье, Виктория Павловна тоже приятная женщина, но ребенку тяжело жить в такой атмосфере. Недосказанность и страх наверняка сопровождали его постоянно, пока он не познакомился с делом своих предков, когда достаточно вырос. Я ни в коем случае не хочу выставить его правым, святым и тому подобное. Просто, каково ребенку чувствовать страх в воздухе, не зная причины?

А вот это я могу понять. После урагана я испытывала подобное, но все так мутно. Сколько бы не пыталась вспомнить что-то существенное, но пугливость, скованность тела помню отчетливо. Только вот я не родилась в мафиозной семейке. Удивительно, но если принять слова Валентины всерьез, то получается, мы в детстве имели общее то, что можем понять только мы.

– Вам изменяли? – мой голос звучал глухо, а руки сжимали синюю ткань.

– Ох, девочка, я прекрасно знаю, что ты чувствуешь. Первые чувства самые сильные, поглощающие и поэтому ты воспринимаешь все острее. Предавали не раз, но знаешь, - женщина со всей искренностью произнесла, - не один из них не мучился так, как Доменик. Ты же видишь его, когда он собранный, стоит перед тобой, но стоит выйти тебе из его поля зрения, как появляется раненный мальчишка, не знающий, что еще сделать. Прощать очень тяжело и тебя наверняка достаточно сильно в прошлом ранили, если ты так решительно избегаешь давать второй шанс. Не думай о прощении. Сконцентрируйся на другом и станет легче.

– Не позволяет думать о другом. Стоит допустить лишнюю мысль, отвлекающую от его поступка, облегчающую мое тело, как появляется передо мной собственной персоной и перед глазами вчерашняя ночь. Знаю, есть вещи пострашнее, но я себя так ужасно ощущаю.

Валентина прижала меня к своему плечу, поглаживая легонько по спине.

??????????????????????????

– Это значит, что ты еще живая. Не так легко жить в мире Доменика, но ты очень сильная девушка. Нет, ничего плохого в том, что ты его испытываешь, ведь твоя душа горит и требует чего угодно, но чтобы он тоже мучился. Иди на поводу у своего сердца, возможно, когда твоя голова не может ясно мыслить, то возможно именно сердце поможет избавится от лишнего груза.