Я же не заметила, как он перевел тему, заинтересовавшись, ведь Доменик впервые пошел на такие откровения. Касаемо лично его.

– Посвяти, - любопытство так и кричало во мне.

– Четыре поколения подряд моя семья занимает авторитетное место в обществе. Я лишь наследник, который перенял на себя обязанности. Роскоши отказаться от трудов, сроком четыреста лет у меня не имелось. В моем подчинении столько людей, что сосчитать трудно, а если возьмусь за калькулятор, то попросту потеряю время, потому что число постоянно меняется. Как возрастает, так и убывает. Во мне течет итальянская кровь и с детства мне прививали любовь к семье. Самое дорогое для меня – родственные узы. У нас разное происхождение, Валерия и говорю я тебе это не с целью принизить, а дать понять масштабность того, чем я занимаюсь. Выбор профессии, института, страны для меня никогда не был предоставлен, как и у всех предыдущих глав. Такова моя жизнь от которой возможно отказаться лишь ценой собственной жизнь и жизнями своей семьи. Просто прими, не пугайся, ведь со мной тебе нечего бояться и будь лояльна к некоторым моментам. Всегда, когда ты будешь чувствовать, что тяжело, невыносимо принять окружающую реальность, просто позови и я научу дышать полной грудью в месте, которому я принадлежу.

Ошеломленная, немного спутанная его внушительной содержательной речью, сидела, боясь шевельнутся. Все намного хуже, чем я предполагала. Четыре столетия. Доменик прав, здесь нет выбора. Одно дело влиться в этот бизнес одному, чем попытаться выйти из него, имея крепчайшую наверняка связь с другими семьями, которые не потерпят бегства.

– Почему не хотел, чтобы я одна подошла к Владимиру? – задала я новый вопрос, чувствуя себя, как не в своей тарелке. Мне тяжело… принять.

– На сегодня разговор закончен, - для меня странно, что он не нацепил холодную маску, а обращался ко мне с теплотой. – У нас впереди целая жизнь, чтобы наговориться. Кстати, сегодня вечером я пришлю к тебе людей, чтобы подготовили к вечеру. Не хочу, чтобы окружающая обстановка тебя угнетала и ты возненавидела этот дом, поэтому нам следует выбраться. Заманчивая идея, отгородить тебя от целого мира, чтобы ты наслаждалась лишь только моим обществом, но я иду на компромисс, заметь, которого до встречи с тобой не имелось в моем лексиконе. И не будет, - Доменик пронзал меня взглядом, заверяя со всей решимостью, - для всех, кроме тебя.

Желание кушать совсем пропало. Значит, Доменик не исключал возможность закрыть меня в золотой клетке. Так безопаснее, знаю, но быть затворенной не значит жить. В одном я была точно уверена – сегодня с меня хватит поездок. Доменик же еще больше подстегнул мое упрямство и я заранее уже знала – поездка не состоится.

– Я не буду ограничивать общение с Марией, но не приемлю на своей женщине вещей, не купленных мной. Целый гардероб в твоем распоряжении. Пока мы с тобой завтракали, все вещи, превращенные вчера в веревку заменены новыми моделями. Увижу тебя в другой одежде – сожгу, а ты же станешь ходить абсолютно голой по дому. Я ясно выразился?

Определенно не поладим. Вот этого я никому не позволю. Указывать и тем самым принижать. Решает, что я ем, с кем разговариваю, передвигаюсь на каком транспорте, во что одеваюсь полностью лишает важного – меня. Какой смысл тогда? Одежда определяет мой вкус, дорога позволяет дать немного разуму отвлечься, погрузившись в приятную музыку, крутящуюся по радио, а собственно собеседники отражают мои интересы. Бездушная, кукла, вот, что он хочет получить.

Опираясь руками о стол, встала и теперь же мои глаза направленные на Доменика полностью отражали противоположные эмоции до того, как он открыл свой поганый рот, все испортив. Появилось дико желание вцепиться в него и со всей дури шмякнуть об этот стол головой.

– Мне следует уйти, иначе не уверена, что твое личико не пострадает. Ты прав. Разговор закончен, ведь я не приемлю рядом с собой мужчину, желающему мое тело, лицо, речи только прописанные им и безусловно наряжающему меня, как на выставку. У тебя для этого имеются песики, отлично справившие со своей работой и шрам мне будет напоминать вечно об одном. Хозяине. Только вот я не выставляла ценник на продажу себя. Личность тебе не требуется. Да, и она не продается. Мой внутренний мир тебе безразличен. Не хочу тебя видеть.

Без всякого желания его слушать, покинула комнату и когда оказалась в холле, то не сдержалась, заплакав. Охрана поспешила ко мне.

– С вами все в порядке? – спросил один из них.

Я лишь просто покачала в отрицании головой, поспешив наверх. В свою комнату. Спрятаться от всех, а главное от Доменико. Перепрыгивая через бесчисленные ступеньки, сдерживала внутренний крик бессилия. Не отпустит. Сломает. Разрушит. Закончится лишь со смертью. Даже моя окончательная сломленная натура придется по вкусу. Его же работа.

Вытирая щеки, взялась за ручку двери, открывая и стоило мне зайти в комнату, мгновенно застыла. Слезы прекратились от увиденной картины. Вся моя спальня была заставлена желтыми розами. Закрыв дверь на трясущихся ногах подошла к первой вазе, усаживаясь на пол и дотронувшись руками до бутона, наклонилась, вдыхая потрясающий ароматный запах. Как будто специально. Показал, что сможет обидеть и тут же загладить свою вину. Не загладишь, купив, Доменик. Я буду бороться и ты не сможешь меня вывезти. Хватило первого раза. Теперь же все бросят курить и моя аллергия не спасет. А нас могло бы уже и не быть…

От лица Доменико.

Вылившийся гнев малышки затронул во мне самые затаенные части души. Но я не буду ей врать. Мне действительно важно, чтобы именно моя женщина носила вещи, купленные мной. Я буду уверен, что больше она не одевала эту вещь не перед кем. Я абсолютно чист. Влюбился впервые, а шлюхи не в счет. Именно прошлое Валерии задевает и заставляет ломать голову.

Встав, осмотрел полностью столовую и остановившись около камина, достал из маленького горшка с искусственными цветами жучок и прошептал зловеще: