– Да, мне вообще насрать! Пускай у нее п*зда, хоть золотом залита, но зачем собаку трогать? – громко произнес мужчина, не скрывая недовольства, а я же прислонилась виском к стене, подозревая о ком он.

– Тише, Вить! Девочка же не виновата, что попала в такую ситуацию. Тебе не понять, что она испытывает. Одна, не к кому подойти, выговориться. Вон даже Доменик, хоть зацепился за нее, но все равно постоянно оставляет одну, - встала на мою защиту Валентина.

– А это уже их личные проблемы! Мне лишь жаль собаку. Доменик, как только вернется, приказал выпустить собаку. Расстрелять видите ли решил из-за маленького шрама на этой потаскухе.

А вот это уже обидно. Найдя в себе силы, преодолела ничтожные два шага, широко открывая дверь и заходя на кухню. Сложив руки на груди, упрямо посмотрела на пожилого седовласого мужчину, одетого в костюм, рост которого был чуть выше моего. Немного трухнул, предположив, что я могла услышать, но не меня испугался, а Доменико. Боится, что расскажу.

– Я повела себя некрасиво, не представившись перед вами. Меня зовут Валерия, да я здесь пленница и пыталась сбежать. Меня никто не покупал и я не допущу, чтобы обо мне выражались в подобном контексте. Мое воспитание крайне отличается от девушек, выходивших из спален Доменика. Жаловаться на шрам я даже не думала и тем более не просила Доменика, - при звучании из моих уст его имени, мужчина заметно бледнел, поэтому поспешила добавить: - Но и не значит, что пущу все на самотек. Валентина, приготовьте еду собакам, а Вы найдите мне раскладной стул и плед. Хоть я жутко боюсь их с детства, но не смогу допустить, чтобы животных убивали из-за меня.

Стопроцентный шок отразился на лице взрослого мужика, а я же поспешила во двор. Сидя в комнате или же попивая молочко на кухне смогу упустить Доменико. Валерий очень любил больших собак. Немецкую овчарку хотел завести, но не стал из-за моего страха. Если я могу приручить властных мужиков, то и спасти собаку не трудно.

В вольере же та самая особь лежала в углу, глаза потускнели, как будто смирилась со своей участью. Подходя к клетке, полностью отключила страх, замечая в ней себя. На какое-то мгновение я тоже смирилась, но вовремя услышала истинного Доменико.

– Не бойся, - прошептала я и собака повернула голову ко мне, положив ее на лапы.

Тот мужчина из кухни вернулся, передавая мне миску с мясом и покосился в сторону собаки, избегая моего взгляда. Теперь стыд одолел пожилого мужчину, делавшему преждевременные выводы.

– Простите, я…

– Не стоит просить прощения, - поспешно заявила я. – В первую очередь, я себя не очень хорошо себя ощущаю, когда взрослый обращается ко мне на Вы, а вдобавок еще и просит прощения. Я уважаю возраст.

Рядом с нами стоял другой вольер с еще пятью собаками, но вот эта сидела отдельно. За провинность. В клетке, обреченная, только вот у меня клетка имелась побольше.

– Как зовут? – мне трудно было смотреть на собаку, ведь она была в таком же положении, как и я. Тоже боюсь смерти. Вопрос лишь времени. Теперь.

– Виктор.

Повернув к нему голову, улыбнулась грустно:

– Не Вас. Собаку, как зовут? – и вновь все мое внимание на вольере.

– Дик.

Мальчик. Виктор поспешил накормить собаку, а я присела на раздвижной стульчик, укутываясь в черный плед. Пес не стал есть. Даже носом не повел. Как бы Виктор не уговаривал, все попусту. Мне ли не знать.

Обреченно вздохнув, Виктор поставил миску на край вольера, выходя и закрывая за собой дверь. Нерешительно подошел ко мне, покосившись на второй стул. Принеся его сюда, рассчитывал на разговор.

– Присаживайтесь.

Приняв приглашение, не мог усидеть на месте, явно нервничая и подбирая подходящие слова. Мне же некуда торопиться. Пока защищает, а в будущее я смотреть еще не научилась.

– Я искренне хотел попросить у тебя прощение. Просто, твое поведение, понимаешь, как сказать-то… В общем я подумал, что ты не отличаешься от девушек круга Доменико. Они цепляются за него, а ты же наоборот отталкиваешь. Оказывается, ты обычная девчонка. Приземленная, то есть, как и я. Дело не в национальности, понимаешь, а в том, что ты не покупаешься на его внешность, а видишь истинное лицо, род деятельности, что и останавливает.

– Принимаются извинения. Верно описали. Просто на будущее, - не поворачивая головы, я подыскивала правильные слова. – Не стоит судить людей. Нам самим хватает проблем, а когда начинаешь рыться в белье, которое ты не носил – это прямое доказательство безделья. Занятой делом человек, реально ценящий свою работу и собственно себя, не станет распространяться на такую шелуху, тратя время. Вас здесь очень много и заметьте, единственный о ком я сказала свое мнение – Доменик. И то имела на это определенные причины, которые касаются только нас. Впутывать посторонних, как я поняла, ничем хорошим не закончится, учитывая вспыльчивость Доменико.

И я знала, о чем говорила. Заур ночью попал под горячую руку. Тогда был тот самый предел, переступать который я знала, что опасно. За мое поведение могут поплатиться другие. С какой же он легкостью поднял тогда пистолет… это ужасает.

– Так и будешь сидеть? – до сих пор не верил мужчина в мои намерения.

– Это хоть что-то зависящее от меня. Не с целью загладить вину и показаться перед Вами в выгодном свете. Нет. Преодоление барьера. Просто, - мимолетная светлая улыбка тронула мои губы, когда я повернулась к мужчине, - мой брат, как раз хотел овчарку. Не мог взять из-за меня. Я боялась. Сейчас же это кажется такой глупостью и мне как-то не по себе. Получается, именно я препятствовала ему.