Шрифт:
Оглядываюсь — темно и пустынно.
Страшно.
И что мне теперь делать?
Глава 7
Первым порывом возникает желание закричать в след удаляющемуся автомобилю.
Что-нибудь вроде:
— Эй, подождите! Не оставляйте меня одну! Я буду хорошей! Я буду удобной!
Но это только первый порыв.
Медленно выдыхаю.
Давай, Оль, разберемся. Женщина пережила нападение ублюдков и потом вспылила, показала норов. Плохо это? Да, ничего хорошего.
Два мужика оставляют избитую женщину неведомо где ночью в городе… Это лучше что ли?
Я-то хотя бы женщина. Мне вообще и заистерить в такой ситуации не зазорно, а вот они…
Тоже мне — мужчины…
Меня все равно немного покалывает совесть: не слишком ли я была резка с моими спасителями?
Но теперь ничего не поделаешь: как есть. И придется выбираться самой.
Оглядываюсь.
Пустынная улица спального района. Вокруг сомкнули ряды панельные девятиэтажки. Во многих окнах горит свет, но на улице пустынно.
И к счастью. Новые знакомства мне ни к чему. Хватит.
Как и клубов с ресторанами.
Гостеприимный городок. Ничего не скажешь.
Сжимаю губы и постепенно иду вперед. Куда — просто не представляю. Такси не вызвать: ни телефона, ни денег.
Н-да, вот это переплет!
Нога продолжает сильно болеть. Каждый шаг сопровождается сильной болью.
Стискиваю зубы. Прорвемся.
Из хороших новостей — лицо почти не болит, а значит ничего серьезного.
Бегло оглядываю себя — да, все влажное и в грязи, но это только тряпки.
А вот весенней ночью в мокрой одежде становится совсем неуютно.
С тоской вспоминаю теплый салон автомобиля.
Иду тихонечко вдоль дороги. Тут и тротуара-то нет…
Легкий порыв ветерка вызывает сильный озноб. Нога ноет и горит огнем.
Мне становится страшно — что, если я упаду здесь и потеряю сознание?
Пошатываюсь. В ушах шумит. Сердце гулко стучит в груди.
Да уж, эта вечерняя прогулочка для меня точно не пройдет даром.
Ничего, Олюшка, держись. Никто тебе не поможет кроме тебя самой. Как и всегда!
Тебе все приходится делать самой. В том числе и пробиваться в этом мире, полном жестоких, плотоядных мужчин.
— А то и просто мудаков, которые так и норовят запустить руку в трусы или засунуть член в рот… — не заметно говорю в слух сама с собой.
Перед глазами плывут сиреневые тени.
От холода уже просто колбасит.
Давай, Олечка! Подняла ногу, опустила.
— Как же больно!
Подняла-опустила!
Еще не встретился мужик, перед которым я захотела бы прогнуться.
Упрямо наклонив голову, плетусь по дороге. Лиловый свет фонарей уныло освещает улицу. Тишина стоит мертвецкая, будто весь город вымер. Даже я не цокаю каблучками. Я же потеряла их.
Усмехаюсь. В воспаленном сознании мысли перемешиваются как маленькие птички — слетаются в стайку и разлетаются в разные стороны.
Вот и теперь мне чудится тихое шуршание автомобильных колес позади меня.
Не оборачиваюсь. Просто продолжаю идти вперед, упрямо рассматривая асфальт под ногами.
Шаг.
Тихий скрип остановившейся машины.
Еще один.
Особенно сильная и резкая боль пронзает лодыжку и достреливает, кажется, до самой головы.
Жалобно вскрикнув, пошатываюсь и падаю набок.
Сильные руки легко подхватывают меня.
Знакомый аромат. Медведь?
Как он здесь оказался?
Его зовут Демид, дуреха! Не вздумай сказануть это ему в лицо. Он вообще-то тебя второй раз уже выручает.
Смеюсь — ну прям настоящий рыцарь на белом, пардон, черном скакуне.
— Чего это она смеется? — до меня доносится встревоженный мужской голос.
— Хуй знает, — а вот это уже голос Демида.
Точно он.
Мне почему-то становится так легко и спокойно. Уплываю куда-то, покачиваясь на этих сильных руках.
— Ее колбасит. Трясется вся…
— Может эти пиздюки ее чем накачали и собирались по кругу пустить?
— Хер знает, — отвечает Демид. — На дешевую шалаву вроде не похожа…
Лучший комплимент в моей жизни. От лучшего мужчины.
Еще посмеиваюсь. Веду себя реально как обдолбанная какая-то, хотя в жизни ничего не употребляла. Даже сигарет не пробовала… и крепче красного вина не пила.