Только сейчас замечаю маленькие ямочки на щеках в тот момент, когда он широко улыбается.

Серые глаза светятся теплом.

Они больше не пугают, наоборот — согревают.

— Поспи. Еще совсем рано.

Отрицательно качаю головой.

— Не-а.

Мне нравится отслеживать малейшее изменение его мимики. Нравится все в нем.

Теперь его брови едва заметно сдвигаются к переносице.

О, да! Этот мужчина не привык к неповиновению.

Я окончательно проснулась и мне хочется немного подразнить его. Совсем чуть-чуть — по-доброму.

— Не заставишь, — и высовываю крохотный кончик языка.

Он задумчиво смотрит, не реагирует… и тут же резко сближается и целует меня.

Захватывает губами нахальный язычок.

Соски тут же твердеют.

Дико возбуждаюсь.

Демид наваливается на меня и вдавливает в кровать.

Кладет ладонь на мою ноющую грудь.

— Неповиновение? — рычит он.

Свожу бровки домиком и робко киваю.

Потом не могу выдержать актерской игры и тихонько хихикаю.

Демид воспринимает это как руководство к действию.

Скользит ладонью по моему телу. Властно разводит рукой бедра.

Проводит пальцами по набухшим половым губам…

Закусываю губу, но не могу сдержать стон.

А после долгого поцелуя в шея я уже просто не принадлежу себе…

Наш утренний секс — быстрый, яркий и чувственный.

Он вдалбливает меня в кровать, широко разведя мои ноги в стороны.

Я обхватываю его мощную шею. Царапаю спину, оставляя широкие багровые полосы.

Наслаждение быстро достигает пика, и я кончаю.

Мы кончаем.

Сливаемся в усталом поцелуе. Тяжело дышим — усталые и довольные.

Потом не торопясь принимаем душ. Вдвоем.

Демид достает клетчатые шорты и простую белую футболку.

С сомнением разглядывает их, потом переводит взгляд на меня.

— Наденешь? — Спрашивает с удивительно робкой улыбкой.

Этот огромный грубоватый великан боится обидеть меня такой ерундой.

Одеваюсь.

Его шорты превращаются для меня в модные бриджи, а футболка вполне способна заменить платье.

Но мне кайфово в его одежде.

Не могу удержаться и время от времени прикладываю ткань к лицу и вдыхаю аромат.

Его аромат.

Он чувствуется даже через нежный запах кондиционера для белья.

Крышесносный аромат.

Моего мужчины.

Мы уже практически закончили сборы, как в дверь легонько стучатся.

— Открыто, — приглашает Демид.

Дверь приоткрывается.

— Мальчики и девочки, вы одеты?

— Одеты-одеты, смелее.

В комнату входит Алена.

Такая же свежая и красивая, как и вчера — ни тени усталости на лице.

Глаза искрятся добрым юмором.

Она уважительно кривит губки, подмигивает мне и едва заметно кивает на кровать.

— Выспались?

И не выдержав мину задорно смеется.

Демид подыгрывает:

— Спали бы еще, да спали, если бы кое-кого не надо было выпроводить из дома…

Спускаемся вниз.

— Маришка еще спит?

— Угу.

— Тогда давайте потише…

— Что-то ты об этом ночью не вспоминал, — смеется Алена, а я густо краснею.

Вроде и взрослая уже девочка, а смущаюсь как школьница.

— Ладно-ладно, не переживайте. Ее комната слишком далеко от вашей. Все в порядке.

Лицо Алены мрачнеет.

— Как нехорошо уезжать вот так… не попрощавшись с дочерью.

Глаза выражают искреннюю боль.

Мне становится ее очень жаль. Подхожу и обнимаю.

Она благодарно поглаживает меня по руке.

— Это ведь ненадолго, верно? — пытается найти в этом успокоение.

— Верно, — соглашается нарочито грубовато Демид. — Не переживай, мы тут ей такую программу устроим — она про тебя даже и не вспомнит. Верно, Оль?

Киваю.

— Конечно, Ален. Мы постараемся.

— Вы такие клевые, — ее лицо тут же проясняется, хотя где-то в глубине глаз все еще прячется беспокойство и грусть.

Ну, еще бы — нет таких слов чтобы до конца унять материнское сердце и совесть.

Демид готовит свой потрясающий кофе.

Мы не включаем свет и наблюдаем за тем, как все сильнее и сильнее светлеет небо.

Аромат по гостиной разливается — просто потрясающий.

У Алены еще есть время в запасе, и мы не торопясь завтракаем.