Шрифт:
Он никогда раньше не повышал на меня голос, однако раньше я никогда не занималась сексом с другим мужчиной на его глазах.
— Я сказал, что с твоей дочерью всё в порядке, и больше повторять не буду.
Эти слова бьют наотмашь.
— Софи и твоя дочь тоже.
Массимо садится рядом, смотрит на меня со злым оскалом.
— Уверена, что она моя?
— Как ты… как ты смеешь?! Ты знаешь, что до тебя у меня никого не было, и после тебя долгие годы…
Массимо закрывает мой рот ладонью.
— Здравствуй, дорогая. С оргазмом тебя! Приятно знать, что ты по мне скучаешь.
19
— Где Софи? Не молчи, Массимо! Я должна быть уверена, что наша дочка в порядке. Наша! Она наша малышка!
— Я уже ответил и повторять не собираюсь.
— Её точно забрали? У вас несколько вертолётов?
— Молчи, шлюха!
— Если хочешь, наказывай меня, но не вымещай злость на Софи! Умоляю, выслушай меня! То, что ты увидел, выглядело очень плохо, я знаю, но…
— Почему же плохо? Я бы сказал, что тебе было очень даже хорошо.
— Не перекручивай мои слова! Я бы никогда не была с другим мужчиной, если бы знала, что ты жив. Я вообще ни с кем не была до Зверя, а с ним мне пришлось… Если не веришь мне, спроси кого угодно. Брат уговаривал меня выйти замуж, но я отказалась. Можешь спросить у Орсона…
— О да… — Скалится. На лице такая ярость, что страшно. — Я обязательно поговорю с твоим братцем, ещё как поговорю!
Чёрт… Упоминать брата было плохой идеей. Если Орсон был причастен к исчезновению Массимо, то примирение между ними невозможно. Мне тоже придется сделать выбор, хотя он не будет таким уж сложным. Я люблю брата, он спас мою малышку и позаботился о нас. Но если он все это время лгал о Массимо и не подпускал его ко мне, то нам с братом больше не по пути.
Я всегда выбирала Массимо, и ничего не изменилось. Я любила его, страдала по нему, отомстила за него и уж точно никогда бы ему не изменила.
— Я ненавидела отца за то, как он с тобой поступил. Ты не знаешь, как он погиб…
— Почему же, знаю. — Искоса смотрит на меня и усмехается. — Ты всегда была хитрой лисичкой, Белла Агати. Сладкой и хитрой. — Его взгляд туманится поволокой, и во мне зарождается надежда, что он сможет меня простить. Ведь прошло много лет, и мало кто осудит меня за то, что я была с другим мужчиной. Никто не посчитает это изменой.
Кроме меня самой, конечно. Я своя самая строгая судья.
— Тебя долго не было, Массимо, и ты очень изменился. Стал жестче, почти жестоким. Раз ты знаешь, что случилось с моим отцом, то наверняка поверишь, что для меня ты всегда был на первом месте. Если Орсон причастен к твоему исчезновению, я никогда ему этого не прощу и обязательно отомщу. Так и знай.
— Мстительная, коварная лисичка. — Говорит тягуче, жарко, но в глазах сверкает ненависть.
— Что с тобой случилось, Массимо? Где ты был? Пожалуйста, расскажи мне! Когда мой отец выстрелил тебе в спину, свидетели подтвердили, что ты умер. Твоё тело положили в багажник и сбросили в реку. Где тебя держали?! Массимо, почему ты отворачиваешься? Клянусь, я всё сделаю, чтобы снова завоевать твоё доверие!
Хмыкает. Откидывается на сиденье и демонстративно кладёт руку себе на пах.
— Давай, завоёвывай! Надеюсь, Зверь научил тебя сосать, а то раньше ты клевала член, как кура.
— Зачем ты так? — В моем голосе слёзы.
— Время вопросов истекло. Соси!
Что с ним случилось за эти годы? Он очень сильно изменился.
Однако я сама сказала, что все сделаю, чтобы завоевать его доверие. Никто не тянул меня за язык.
В вертолете тесно. Отстегиваю ремни безопасности, карабкаюсь на колени на сиденье.
Мне жутко.
Никогда бы не поверила, что буду так себя чувствовать, узнав, что Массимо жив и хочет моей ласки.
Хотя нет, это не ласка, а принуждение. Мне страшно признаваться в этом самой себе.
На мне только футболка Зверя, которую Массимо подхватил на выходе. Она висит на мне балахоном. Принюхиваюсь к ноткам запаха Зверя, и почему-то становится спокойнее. Даже странно.
Склоняюсь над Массимо.
Расстегиваю ширинку чёрных джинсов. Моя рука замирает над прикрытым боксерами членом. Уже твёрдым.
— Рот открой и соси уже! — приказывает раздраженно.
Высвобождаю член. Он был моим первым, и, я надеялась, единственным. Поглаживаю его по всей длине, стираю слёзы, капающие из моих глаз.
— Никогда бы не подумала, что ты будешь так…
— Что?! Терпеть? Ты права, я не собираюсь больше терпеть.
Надавливает на затылок, прижимая моё лицо к его паху. Он знает, что я имела в виду совсем другое, но наказывает меня.
Это несправедливо. Вернее, мне кажется, что это несправедливо, но я не знаю, какое наказание заслужила женщина, изменившая любимому мужчине через несколько лет после его смерти. Измена ли это?