— Станислав Борисович, муж Валерии Станиславовны вступил в права наследства. Все счета вашей дочери, недвижимость, её акции теперь его. Мы не можем распоряжаться этими финансами, — подсказывает главный финансовый директор холдинга, Евгений Николаевич. — Я сочувствую вашему горю, но здесь ничего нельзя сделать.

— Хочешь сказать, я должен спокойно сидеть и смотреть, как этот паразит спускает все деньги на шлюх и шмотки с машинами?

— Если бы ваша дочь была жива…

— Моя дочь жива! — грохает по столу кулаком отец Леры. — И нет тут никакого если.

— У вас есть ещё одна дочь, — произносит мужчина, который до этого сидел молча, наблюдая и слушая остальных. — Нужно позаботиться о ней. Насколько я знаю, вы уже готовите выгодный брак для Алевтины Станиславовны. Пусть это и договорной союз, но здесь нужно всё предусмотреть, чтобы такая ситуация больше не возникла.

— Ты намекаешь на то, что моя младшая дочь в опасности?

— Где большие деньги, всегда есть опасность, — тихо произносит мужчина. — И ваша дочь не исключение. По условиям нового брака в случае развода или смерти муж не должен получить ничего, вам это ясно? Чтобы не провоцировать в дальнейшем. Валерия Станиславовна поступила опрометчиво, когда вышла замуж за своего фитнес-тренера и подписала завещание в его пользу.

— Моя дочь не была настолько глупа!

— Нет, но теперь мы имеем то, что имеем. И её муж получил всё.

— Я поговорю с Алевтиной, — сердито произносит глава холдинга. — Аля не такая как Валерия, она сделает то, что я скажу.

— Сомневаюсь, — тихо добавляет Георгий, правая рука Княжина и его друг детства.

Бывший спецназ, разведка, работа на военной должности оставили свой отпечаток на мужчине. Он был слишком суров, широк в плечах, его осанка выдавала подготовку.

— Мне нужно поговорить с вами наедине, — произносит Георгий, и Княжин отпускает всех остальных, просто махнув повелительно рукой.

Когда за всеми закрылась дверь, Георг встал со своего места и подошёл к панорамному окну, вглядываясь в первый снег, что накрыл город.

— Стас, ты знаешь меня давно, — не отрываясь от окна, произнёс Георг. — Мы с тобой прошли, как говорится, огонь и медные трубы. В лихие девяностые мы рвали и закапывали своих врагов. Теперь у нас всё на цивилизованном уровне, но это не значит, что крысы исчезли. Они затаились, иногда покусывают, но чаще ждут, когда ты оступишься, и тогда схватят кусок сыра, что ты уронил.

— Георг, оставь эти свои нравоучения для кого-нибудь другого, — медленно встал из кресла Станислав Борисович.

Отец Леры недавно перенес инсульт, и после этого его плохо слушались ноги и левая рука. Он мог стоять, но недолго, а вот ходить не получалось, пара шагов — и ноги просто подгибались под тяжестью тела. Но Стас занимался каждый день по несколько часов с инструкторами, которых для него подобрал Георг. Почему-то Стас не хотел, чтобы все знали о его упорстве, боялся, что ничего не добьётся, а жалость бизнесмену-олигарху была не нужна. Не привык он, чтобы его жалели, да и сам не любил этого делать.

— Ты же знаешь, кем была для меня Лера, — встал Стас рядом с Георгием, уперев правую руку в спинку кресла. — После смерти их матери именно моя старшая дочь поддерживала меня во всём. Я учил её своему бизнесу чуть ли не с пелёнок. Таскал с собой по заводам и шахтам с самой школы. Неужели ты думаешь, что я бы отдал мою девочку этому выскочке, который ничего не может, кроме как трахать баб.

— Знаю. Не думаю, что ты впал в старческий маразм, когда отдал ему Леру, — усмехнулся Георг. — Но всё, о чём я тебя предупреждал, случилось. Зря ты не приструнил свою дочь, когда составлялся брачный договор.

— Это всё ерунда, ты же знаешь, — отмахнулся левой, негнущейся в локте рукой Стас. — Брачный договор лишь бумажка, которой только подтереться, а вот оставленное завещание…

— Да, твоя дочь оказалась полной дурой, — сердито произнёс Георг.

— Не говори так!

— А как? Тайно составить завещание в пользу этого альфонса? Где были её мозги? — зарычал Георгий. — Знаешь, Стас, я любил твою дочь как свою. Я взял её на руки раньше тебя, так как ты был в очередной командировке, но Лера сделала глупость, которая стоила ей жизни.

— Ты так уверен, что Даниил замешан в этом?

— А кому ещё была выгодна её смерть? Мм? — повернулся к другу Георг. — Иногда мне кажется, что ты стареешь и твои мозги уже плохо работают.

— Любой бы другой за эти слова уже гнил в земле, — жёстко произнёс Стас.

— Но я не другой, — развернулся от окна Георг, направляясь к выходу из кабинета. — Не спускай глаз с Алевтины, боюсь, что она учудит что-нибудь. Займись делами холдинга, отзови все поиски. Я сам займусь этим. Пусть твой зять успокоится и живёт в своё удовольствие. Мне нужен лишь один его неверный шаг, чтобы прикончить эту мразь. Одна зацепка — и я размажу его мозги по асфальту.