Мечник вновь скривился. Заплатить им обещали лишь в конце пути, когда корабли встанут в гавань в устье Желтой реки перед самым выходом в Желтое море. Речные джонки уйдут назад, а весь товар частично продадут в Вэй, там же докупят необходимое и выйдут в море уже на боевых джонкам с пятью мачтами. А пока придется терпеть. Максуд понимал, что последняя лодка, как и телега чаще всего шла на откуп разбойникам.

– Эй, багатур, не хочешь перед долгой дорогой расслабиться? Два цяня. Я могу многое, а моя лодка крепка и вынослива! – кричала с небольшой лодочки девушка, активно жестикулируя и постоянно улыбаясь. Простое платье, затертое до дыр смотрелось пошло. Затем взгляд парня упал на усталого мужчину, что удерживал лодку на месте одним весло, борясь с течение. Мечник покачал головой, отказываясь. Платить за любовь и ласку также неправильно, как и предать мать. Всеотец проклянет и отступника, и весь его род. Так говорил Чегем.

– Не будешь торговаться, брат? – с улыбкой произнес Госра. От возмущения мечник даже приоткрыл рот. – Успокойся, я знаю о чем говорил наставник. Или плод сам падает в руку воину, или воин рубит дерево. Но легко говорить о деньгах, когда ты богат. Также о ласке девушек, если твой гарем полон наложницами. Пойдем, что покажу.

Кудесник отвел мечника к дальнему борту и указал на длинные жерди, один край которых был оббит железом на подобие метательного копья. Увидел вопросительный взгляд меча, даровитый объяснил, что данная жердь нужна, чтобы удержать лодку неприятеля на расстоянии. В то же время остальные воины должны нанести непоправимый ущерб, осыпая стрелами из арбалетов неприятеля. В ближний бой воины опасались вступать, так как основной задачей первых разбойников было сломать руль. В тому времени количество легких и быстрых лодок увеличивалось многократно, окружая корабль. Если же оборона была крепка и отбила первые атаки, то другие просто разворачивались к берегу.

– Как шакалы. Один рвет жилу на ноге, а только баран свалиться, все остальные кидаются и разрывают жертву. Они называют их пираты или хайдао.

– Речные разбойники? – уточнил мечник.

– Не только, –поддержала разговор Ляосянь. – Я читала о них в книге великих бед Ухани. Сейчас вспомню.

Легко скользнув в чертоги памяти, она практически дословно вспомнила текст:

"Торговец не может постоянно жить на одном месте. Для прибыли ему нужно движение и новая кровь. Если он предвидит где-нибудь хорошую прибыль, сейчас же отправляется в путь. Сначала он идет искать компаньона, потом домой - попрощаться с родными. Родные дают ему наказ: "Лучше добиться выгоды, чем славы". Погоня за славой не всегда приносит успех, в погоне за выгодой никогда не прогадаешь. Компаньоны должны стоять друг за друга. При продаже товаров сумей обмануть. Сумей обмануть таможенника на заставе, покупателя, мытаря, только так вырастет казна и не потерпишь убытка... Изучи тайные знаки торговцев, они подскажут где и с кем можно, но и когда нельзя юлить. И не считайся даже с земляком*"

Подняв парус и поймав слабый ветер, их лодка медленно отчалила от берега, отдаваясь на волю течению. Первое время гребцы давили на весла, отводя джонку на середину реки, но лишь они встали в ряд, тотчас подняли весла. Громко звякнул об медную пластину старший матрос, собирая всех. Там он медленно и спокойно продиктовал правила, задачи каждого на борту и место службы. Задав с десяток вопросов для закрепления знаний, освободил место для повара, который быстро и согласно предъявленным гуаням выдавал каждому провиант. Тогда стало понятно разницу между охраной и рядовыми матросами. В этот раз было больше овощей, но без сушенного мяса. Вместо него предложили сильно соленую и сухую рыбу.

Максуд рвал угощение зубами, а затем сплевывал за борт соленую слюну с чешуей, пока сестра не сжалилась над ним и не научила, как разбирать на кости и мясо.

***

После ужина, все трое завалились спать. Их смена придется на час волка, когда ночь уже отступает, а глаз бога не открылся. Самое тяжелое время. Но сейчас нужно набираться сил, особенно кудеснику.

Выставленный дозор зажег фонари и вывесил их на длинных жердях на носу и корме джонки. А после все четверо сменщиков ходили кругами, вглядываясь в лунные дорожки и отблеск на воде от фонарей, внимательно вслушиваясь в каждый всплеск или шепот. Сон пришел мгновенно, не успела троица прислониться друг к другу. Так и уснули: Максуд закинув руки за голову и прислонившись спиной к борту, на его коленях сестра, а в плечо уперся даровитый.

Пробуждение было не из приятных, в ногу мечника зло пнули, из-за чего он вскинул колено, сбрасывая голову сестры, а через мгновение сабля уже летела в живот обидчику. Тот с трудом отскочил, не ожидая такой прыти от спящего секунду назад воина.

– Ваша смена. Если уснете на посту, вас казнят!

– Еще раз так разбудишь или подкрадешься и умрешь первым! – зло ответил мечник и оскалился. Через некоторое время все трое стояли с оружием наготове. Сменщик медленно отступал примирительно подняв руки вверх.

В темноте очертания предметов смазывались и плыли перед глазами, вызывая причудливые видения. И если Максуд научился плавному шагу, благодаря урокам сестры, то Госра откровенно страдал от качки. Каждое движение давалось ему с трудом, а чтобы не падать при ходьбе, приходилось широко расставлять ноги. Наконец он окончательно расстроился от того, что ужин подпрыгивал к горлу каждый раз, когда он останавливался. Кормчий сжалился над ним и оставил его при себе, а также посоветовал смотреть на очертания берега. Лишь только даровитый поймал ориентир, как тут же голову отпустило. Успокоившись, он вновь погрузился в состояние покоя и умиротворения, ловя крохи энергии в вечном беге великой Силы Шуй. Сначала он чувствовал, как нос джонки режет гладь, а от борта расходятся волны. Чем больше он тонул в осознании стихии, тем сильнее ее понимал и дальше ее виде.

В глубине летали тучи маленьких рыбешек в поисках пропитания, за ними следом летали более крупные, а на большой глубине притаились тени хищников. Слева резала воду змея. Все стало настолько спокойно и тихо, что кудесник все глубже проваливался в свое состояние сопереживания. И вот уже капли энергии Шу собирались в лужицу, а затем робкие еще ручей вливал в его источник силу. Силу воды!

Ночь отдавала бразды правления, а прямо по курсу уже горел рассвет, когда Госра вдруг почувствовал, а вернее учуял волнения стихии воды. Там далеко за спиной кто-то бил гладь реки, возмущая поверхность реки. Сначала он не придал этому значение, но с каждой минутой все отчетливее осознавал. В такт и ритмично, как удары сердца спящего, обрушивались сотни шлепков, толкаясь и скользя, как черепаха на песке.