Когда заканчиваю, за мной еще никто не приходит. Не хочется выходить из светлой ванной комнаты, но вдруг удастся уговорить Егора оставить меня наверху, а не отводить в подвал. Призрачная надежда теплится в груди. До дрожи страшно вернуться в ту комнату. Кажется, окажись я там снова, и сойду с ума. И тем более, после всех манипуляций, желудок напористо начинает урчать. Поэтому сама выхожу в коридор.

Егор стоит чуть поодаль, облокотившись спиной на стену. Он сразу поднимает голову.

— Закончила? — осматривает меня.

Киваю.

— Ну тогда пойдем, — он направляется ко мне.

— Подожди, — отступаю. — А может быть, я могу остаться здесь в какой-нибудь из комнат наверху? — киваю Егору за плечо, указывая на все двери разом.

Он останавливается. Сужает глаза.

— Ты нормальная? — слова пронизаны леденящим душу холодом. — Это дом для моей семьи и друзей. А ты одна из шавок, которая отделяет меня от счастливой жизни. Комфорта захотела? Так иди к своему муженьку-изменщику!

Егор больно хватает меня за локоть. Тащит к лестнице. Стараюсь упереться пятками в пол. Бестолково. Сил не хватает. Дергаю руку. Тоже бесполезно. Хватка мертвая. Егор буквально стаскивает меня вниз, тянет к кухне. Все внутри противится возвращению в темный подвал. Я отчаянно не хочу оказаться там вновь. Идеи, как спастись, как назло, не хотят появляться. Не знаю, что делать.

— Отпусти, — безысходность заставляет голос дрожать.

Егор не слушает, идет дальше, волоча меня за собой. Мы заходим на кухню, где зияет дыра в преисподнюю. Паника охватывает все тело. Мелкая дрожь сотрясает меня. Я не могу туда вернуться!

Ни о чем не думаю, действую быстрее, чем могу сообразить. Заношу ногу. Бью Егора под колено. Он оседает на пол, отпуская меня. Быстро осматриваюсь. На глаза попадается тарелка, лежащая на сушилке возле раковины. Хватаю ее. С размаху ударяю Егора по голове. Осколки разлетаются в разные стороны. Обмякшее тело с глухим звуком валится на пол.

Не раздумывая, бегу в коридор. Нахожу входную дверь. Дергаю ее. Заперто. Поворачиваю замок. Раздается спасительный щелчок. Распахиваю деревянное полотно. Свежий воздух бьет в лицо. Вдыхаю его полной грудью. Радости нет предела. Я почти свободна. Шагаю за порог…

Сильные руки грубо обхватывают меня за талию, затаскивая обратно в пучину отчаяния.

Егор больно сдавливает руку, стискивая мою талию. Второй хватает за волосы.

— Ах ты, дрянь! — орет мне на ухо.

Сжимаюсь от страха. На лице все еще чувствуется дуновение холодного ветра. Сердце заходится в рваном скаче. Я была так близка к свободе… вдохнула ее.

Резкий толчок отбрасывает меня вперед. Падаю на колени и ладони, скольжу по кафельному полу, сдирая кожу. Шиплю. Хочу встать, но Егор снова хватает меня за волосы. Сам тянет вверх. Боль простреливает виски. Запускаю руки назад, вцепляюсь в удерживающее меня запястье. Стараюсь отодрать его, но хватка слишком сильная.

Егор тащит меня по коридору вперед. Еле успеваю перебирать ногами. Паника пробирается под кожу, сильнее раздражая воспаленные нервы. Мозг сопротивляется возвращению в подвал. Брыкаюсь, стараюсь вырваться. Бесполезно. Мы пересекаем кухню. Меня начинает трясти. Спускаемся по лестнице. Крупная дрожь бьет тело. Егор заталкивает меня в комнату. Неконтролируемые слезы текут из глаз. Лечу на кровать. Удивительно, приземляюсь на матрас, ни обо что не ударившись. Не поднимаюсь. Утыкаюсь в сальную подушку.

Рыдания не прекращаются, когда я остаюсь одна в абсолютной темноте. Егор, уходя, вырубил свет. Оплакиваю всю свою жизнь, каждую ее минуту. Задумываюсь над всеми поступками, которые я изменила бы. Жалею о многом. Но больше всего сожалею о том, что мы так и не поговорили с Денисом.

За эти полгода мы оба были слишком гордыми, чтобы обсудить возникшие между нами проблемы. Только сейчас понимаю, как глупо все получилось. Поговори я с ним сразу, как почувствовала нарастающий холод между нами, возможно, ничего этого не было бы. Умение обсуждать сложившиеся проблемы — вот что самое главное в семейной жизни, а не задетые чувства. Жаль, что я слишком поздно это поняла. И теперь из-за собственной глупости потеряла все, даже свою жизнь.

Всхлипываю снова. Закрываю глаза. Кажется, засыпаю. В темноте ощущаю себя очень странно. Словно нахожусь в пограничном состоянии между явью и сном. Потому когда слышу далекий гроход, не сразу понимаю, чудится мне это, или происходит взаправду.

Глухой крик все-таки заставляет меня открыть глаза. Сажусь на кровати. Прислушиваюсь. Снова тишина. Нервы натягиваются до предела. Того гляди порвутся. Уже боюсь надеяться. Если я снова разочаруюсь, то не перенесу этого. Мозг настолько устал, что готов уйти в отставку. Поэтому не позволяю себе ни о чем думать. Возможно, у Егора просто что-то упало.