На этот раз поездка в Америку не разочаровала меня.

С тех пор каждый мой новый фильм неизменно попадает в прокат во всех стратегически важных для киноиндустрии регионах. Стало выходить много моих фильмов американского производства: «Шанхайский полдень», «Вокруг света за 80 дней», «Запретное царство», «Шпион по соседству», «Час пик» и его сиквелы. Тем не менее сейчас, если я вспоминаю те годы, в памяти первым делом всплывают вовсе не восторженные крики и аплодисменты, а те моменты закулисной жизни, которые никому не видны.

Поначалу, когда мы с моими каскадёрами только приехали в Америку, на нас все смотрели свысока: во-первых, мы едва говорили по-английски; во-вторых, никто не знал о том, на что мы способны. Все видели в нас лишь парней, не соблюдающих правил и приличий. Причина этого — кардинальные различия в стиле работы на Востоке и на Западе. Чтобы не быть голословным: на Западе очень строго подходят к распределению обязанностей на съёмочной площадке, каждый выполняет свою, узкоспециальную функцию: ответственный за провода занимается только проводами, ответственный за установку объектива занимается только объективом, ответственный за освещение занимается исключительно освещением, — и не дай Бог вы вмешаетесь в чужую работу. Мы работаем по-другому, каждый из нас многофункционален и при необходимости готов выполнить любую работу, если ему сподручно. Для нас главное — результат.

Я хочу, чтобы всё делалось быстро, а у них другие приоритеты, у них даже интонации в разговоре другие. В Китае на съёмочной площадке обычно «давай-давай, скорее», а в Америке всё делается неторопливо: они не спеша берут аппаратуру и реквизит, не спеша ходят и не спеша разговаривают. Из-за этой разницы мы в глазах иностранцев поначалу выглядели непрофессионалами, а нам работа иностранцев казалась бестолковой и мало эффективной. Потом, поработав подольше, мы «притёрлись» друг к другу и привыкли к различиям в стиле работы. Мы стали прекрасно ладить и работали дружно. Когда все увидели, на что способна моя команда каскадёров, к нам стали относиться с уважением и восхищением. Своими способностями мы покорили людей. Теперь при упоминании моей команды каскадёров они восхищённо поднимают большой палец. Не подавая никаких заявок, мои каскадёры стали почётными членами ассоциаций дублёров и каскадёров в различных странах.

Я начинал карьеру с работы простым каскадёром и успел повидать много «первобытных» способов работы. На съёмках жизнь каскадёра совершенно не ценилась. Получил травму, выполняя опасный трюк — ну что поделаешь, заменяем на нового, и для всех это было обычным делом. А европейцам всё это казалось невероятной дикостью. Приехав на Запад, я хотел продемонстрировать там нашу силу, чтобы они посмотрели, насколько круты мои каскадёры. Во время съёмок фильма «Шанхайский полдень» я хотел снять сальто на полтора оборота, так, чтобы голова оказалась совсем близко к земле. Я попросил операторов отодвинуть камеру назад, но они отказались, объясняя, что тогда маты попадут в кадр.

— Трюк будет выполняться без матов, — ответил я.

Я попросил У Гана из своей команды каскадёров продемонстрировать этот трюк без защитного снаряжения, поскольку был уверен, что у него не возникнет проблем. И действительно, У Ган успешно выполнил сальто, пользуясь профессиональной техникой защиты головы и лица. Зрители разразились аплодисментами.

Я посмотрел, как это выглядит на экране, и спокойно сказал:

— Недостаточно хорошо, давай-ка ещё раз.

Все обалдели:

— Да вы что, это было прекрасно! Зачем ещё раз? Это же так опасно!

Я пропустил их слова мимо ушей и тихо спросил У Гана по-китайски:

— Справишься?

— Нет проблем, Джеки.

У Ган повторил трюк. Я всё с тем же каменным лицом говорю:

— Не годится. Ещё.

После третьего раза я крикнул:

— ОК, пойдёт!

Руки, локти и коленные суставы У Гана кровоточили, и мне было его ужасно жаль, но я понимал, что после этих трёх попыток никто больше не посмеет смотреть на нас свысока. На самом деле такие незначительные царапины и ушибы нам, с детства привыкшим к мучительным тренировкам, казались сущей ерундой, но в глазах иностранцев мы выглядели сверх-людьми, способными выполнить невыполнимое.

С тех пор съёмочная группа стала относиться к нам с уважением. Если в Голливуде собирались снять какой-нибудь боевик, трюковую группу набирали, ориентируясь на трюки в фильмах Джеки Чана, отбирали лишь тех, кто способен справиться с такой задачей, и говорили им: нужен вот такой экшн — в стиле Джеки Чана.

Я впервые встретился с Сильвестром Сталлоне на съёмочной площадке его фильма, понятия не имею, почему он меня пригласил. Возможно, потому что я тогда уже стал в определённой степени знаменит на Западе и в СМИ время от времени появлялись репортажи обо мне. Однажды, когда я находился в Гонконге, коллега из моего офиса сказал, что мне поступило сообщение от Сталлоне, он приглашает меня приехать в Америку на премьеру. Я отвечаю:

— Это что ещё за шутки?

— Джеки, это правда!

Я разволновался. Для меня он был супер-звездой и кумиром — а он взял и пригласил меня на премьеру? Коллеги сказали, что Сталлоне в подтверждение своих слов прислал в Гонконг своего секретаря — тот специально прилетел сюда и привёз два билета на самолёт, чтобы сопровождать меня на пути в Америку. Я был очень тронут. Бедный секретарь, только ради этого он провёл тридцать с лишним часов в самолёте!

В дороге я всё гадал, почему же Сталлоне меня пригласил. Но так ничего и не придумал. Я договорился со своим менеджером, что в случае ошибки, если Сталлоне понятия не имеет, кто я такой (а у меня ещё и английский такой скверный), мы просто развернёмся и убежим.