Шрифт:
Это было пять лет назад, тогда я пребывал в каком-то особом состоянии души. Я вдруг начал осознавать, что приближается старость и что в любой момент меня может не стать, поэтому я спешил по возможности раздать всё, что у меня есть. Когда правительство Сингапура взялось разместить старинные постройки на своей территории в качестве объекта культурного обмена, у меня на душе стало спокойнее. Я сразу же отобрал четыре дома и передал им. Сингапурский университет технологий и дизайна очень известен, и я слышал, что с тех пор, как он был учреждён, многие студенты из Юго-Восточной Азии предпочитали учиться здесь вместо того, чтобы уезжать в Нью-Йорк.
Как только я уехал из Сингапура, они сразу же прислали ко мне министра по делам туризма, министра культуры и целую группу специалистов — сразу видно, как серьёзно они отнеслись к этому делу. Все, кто у них занимается охраной культурного наследия, а также все инженеры приехали в Гонконг, чтобы выбрать здания, и привезли мне готовый проект. В составе присланной группы были классные специалисты по старинной архитектуре, своей осведомлённостью в этих вопросах они меня просто поразили. После тщательного осмотра они сообщили мне, где чего не хватает. Для того, чтобы реставрировать такие старинные постройки, нужно разбираться в китайском ремесленном искусстве, поэтому специалисты высказали желание сотрудничать с китайскими мастерами. Мы нашли в Китае самых лучших мастеров и наняли их.
Я вложил в эти старинные дома очень много времени и сил, но я очень этому рад.
Теперь, когда мне удаётся один за другим их пристроить под надёжную опеку, я спокоен.
Вы можете спросить меня, не жалко ли вот так безвозмездно отдавать то, что столько лет хранил и во что вложил столько сил, денег и материалов. Мне действительно жалко, но когда я увидел такое бережное и добросовестное отношение со стороны Сингапура — каждую деталь аккуратно упаковывали и переправляли в Сингапур, специально расчистили площадку на территории университета, поставили там амбар для хранения деталей и материалов, каждую деревяшку пронумеровали и зарегистрировали, а потом ремонтировали, осуществляли компьютерное сканирование, каждую деталь покрывали средством против термитов, сушили под вентилятором, — я почувствовал, что принял правильное решение. Сейчас я хочу купить в Китае новые каменные скульптуры и тоже подарить им — если что-то делать, то надо доводить до конца, пусть у них будет полный комплект. Я высказал надежду, что место, где установлены эти старинные постройки, станет парком культурного обмена с Китаем, это был бы значительный вклад в дело международного культурного обмена. Патриотизм — это не только стремление возвращать все национальные вещи на родину. Он проявляется не только в этом. Сейчас я стараюсь знакомить мир с китайской культурой, сделать Китай более понятным для иностранцев, а для этого, конечно, иногда нужно вывозить что-то в другие страны, если только это не национальное достояние, имеющееся в единственном экземпляре. Такие уникальные предметы национального достояния, как 12 бронзовых голов животных китайского гороскопа, конечно, нужно стараться возвращать на родину.
Те четыре старинные постройки, переданные Сингапуру, должны остаться там — во-первых, потому что я дал слово и не могу его нарушить, и если я пообещал, значит должен их передать; во-вторых, так я чувствую себя спокойнее, ведь я знаю, что в Сингапуре эти предметы будут бережно хранить до скончания веков. Если вы обратите внимание, как они оберегают своё духовное наследие, вы поймёте, почему я им так доверяю.
В интернете многие возмущаются: Джеки Чан то и дело твердит о патриотизме, а сам вывез старинные постройки за пределы страны.
На самом деле я изначально думал о том, чтобы передать их Гонконгу, по этому поводу я даже встречался с двумя главами администрации и выпил с ними по чашечке кофе. Я хотел оставить в Гонконге какую-то память о себе, но и этих людей я прекрасно понимаю. Они находятся под давлением общественного мнения и опасаются недовольств: почему такого не сделали для Брюса Ли, для Лесли Чуна[110] или для Аниты Муи[111], а для Джеки Чана согласились сделать? Я понимаю их опасения. В данном случае какое бы решение ни принял, тебя всё равно осудят. Сейчас в Гонконге сложилась такая обстановка, что, если выделить для меня землю, это вызовет массу недовольств, и в то же время, если я вывезу дома за границу, общество тоже будет недовольно. Гонконг — густонаселённый город с небольшой территорией, поэтому выделить для меня даже 15 му[112] земли — это большая проблема. Сначала было предложено разместить мои объекты на территории Морского парка. Я поставил условие, чтобы для меня был открыт доступ в парк по вечерам, после того, как разойдутся посетители. Моё условие не приняли, и меня это огорчило: я сделаю городу подарок и не смогу даже зайти посмотреть на него. Тогда я спросил, можно ли выделить для меня офис на территории парка, где я мог бы работать. Например, если в каком-нибудь доме нужно что-то заменить, сегодня заменю одно, завтра посмотрю, что ещё не так, и заменю другое. Они совещались целый месяц и в итоге отказали и в этом. Тогда я задумался: я потратил столько денег на покупку этих домов, и теперь хочу безвозмездно передать их в дар — должен же я иметь хоть какие-то права. Они продолжили совещаться, но так ничего и не решили. Потом они предложили выделить для меня отдельный парк, но я не согласился, так как предложенный ими парк оказался слишком маленьким. Тогда я предложил взять у города землю в аренду, но и тут мы ни до чего не договорились. В конце концов я вообще запутался. Я многократно общался и с гонконгскими чиновниками, и с представителями гонконгской администрации, но так ничего и не добился. Меня это очень огорчило. Я родился в Гонконге, здесь я обрёл свою первую популярность, но в конечном счёте так и не смогу оставить Гонконгу ничего в память о Джеки Чане. Даже многочисленный реквизит из моих фильмов, накопившийся у меня за несколько десятков лет работы в кино, сейчас хранится в моей Галерее в Шанхае.
Я пытался вести переговоры и с правительственными структурами КНР. Прежде чем передать эти 4 дома Сингапуру и объявить об этом на весь мир, я уже к кому только не обращался, но никто не выразил искреннего желания заниматься этим делом. Кто-то хотел использовать эти объекты в коммерческих целях и делать на них деньги, продвигая свою недвижимость. Кто-то говорил красиво, но демонстрировал самый пренебрежительный подход. И каждый раз подвох обнаруживался уже тогда, когда я готов был приступить к реализации проекта. Я оказывался втянутым в чьи-то проекты по продвижению недвижимости и продаже земельной собственности. К примеру, решили построить некий парк Джеки Чана, выбрали место, где будет располагаться мой «парк мира», а потом выяснялось, что как раз рядом с этим местом — новый коттеджный посёлок, готовый на продажу. Что это за безобразие? А осуждать снова будут меня. Поэтому я отказался от этой идеи. Меня постоянно пытались одурачить. Желающих разместить мои постройки на своей территории нашлось немало, но я пришёл к выводу, что сначала нужно посмотреть, как претендент обращается со своими собственными памятниками и как он их бережёт. Это очень важный критерий. Если люди бережно обращаются со своими объектами культурного наследия, то им можно доверять. В общем, нужно в первую очередь понять, каковы их цели: сделать на мне деньги или сохранить культурный объект.
После того, как я опубликовал те посты на «Вэйбо», в которых рассказал о подарке Сингапуру, это привлекло всеобщее внимание, резко увеличилось количество различных структур, желающих обсудить со мной эту проблему. Значит, мои действия дали нужный эффект. На самом деле в Китае сохранилось ещё много старинных построек, и я очень надеюсь, что администрации различных районов Китая будут уделять больше внимания вопросу их сохранности, например, выделят для этого специальный денежный фонд. Я езжу по всему миру, побывал и в маленьких городках во Франции, Италии, Германии, и везде можно увидеть старинные дома возрастом несколько сотен лет, и содержатся они в идеальном состоянии. В Китае на сегодняшний день осталось очень мало городов, сохранивших свой первоначальный облик — всё снесли или распродали. Если вы посмотрите на фотографии тех построек, которые я храню, вы увидите, что у некоторых не достаёт балок и креплений, так как их сняли и продали до меня. По правде говоря, я очень рад, что мои действия привлекли внимание правительства и общественности, я бы хотел, чтобы как можно больше людей озаботилось проблемами охраны памятников культурного наследия, чтобы сберегли то, что у нас ещё осталось. Пусть старинные китайские города и посёлки предстанут перед нашими соотечественниками и перед иностранными туристами в первозданном виде.
Сейчас переговоры с Пекином продвигаются вполне успешно и в ясном мне направлении, и я уже могу не опасаться каких-либо коммерческих афер. На начальном этапе переговоров было решено разместить мои постройки на территории парка, из которого мы сделаем «Сад мира», тематикой его будут культура и охрана окружающей среды. Это не мой музей в чистом виде, там будут выставлены предметы, привезённые из самых разных уголков мира. Там будут читать лекции, а на китайский новый год, возможно, будет проводиться торжественная церемония ударов в колокол[113]. Я очень надеюсь, что проект строительства этого парка будет осуществлён.