Гарри помотал головой, хотя не очень понял, что это значит, кроме того, что ему придется покинуть больницу — единственное знакомое ему место.

— С-спасибо… И… куда мне теперь? — голос у Гарри чуть не сорвался — он плохо представлял, что будет делать.

— Но отпускать тебя просто так, в никуда, никто не собирается, не беспокойся. Тебя переведут в специальный пансионат, где с тобой продолжат заниматься реабилитолог и психолог. Мы надеемся, что твой организм, так быстро восстановивший твои кости и ткани, справится и восстановит память.

— Я хорошо запоминаю, мы проверяли, — вставил Гарри.

— Я знаю, — просто ответил мистер Фергюсон. — В пансионате ты сможешь и продолжать лечение, и учиться. Там будут другие — и дети, и взрослые, у которых самые разные проблемы с функционированием мозга.

— То есть это пансион для ненормальных?

— Почему ненормальных? Головной мозг — это важнейшая часть человека, и после его травм люди приходят в себя по-разному. Кто-то заново учится ходить, кто-то — разговаривать, а тебе вот надо будет учиться вспоминать. Для этого и существуют такие заведения, где работают специалисты. У нас же несколько другие задачи.

— Вылечить! — подхватил Гарри.

— Правильно, мистер Эванс. Мы не можем помочь вам вернуть память — у нас в штате таких специалистов не предусмотрено. Так что готовься, собирай вещи… и да, провожать тебя будет представитель социальной службы, так что не волнуйся.

Легко сказать «не волнуйся», а как это сделать, если ты не представляешь, что тебя ждет впереди? Гарри немного потряхивало, когда он собирал свои немногочисленные пожитки и прощался с… наверное, это называется друзья.

— Джек, ты адрес-то нам напиши. Мы, конечно, не особо любим письма писать, но на двоих, наверное, страничку будем наскребать, — заявил Дэн.

— А… я не знаю…

— Так сбегай спроси.

Заведующего в его кабинете Гарри не застал, но успел догнать его у самого выхода и адресом все-таки разжился.

— Ну вот, другое дело. Когда мы будем знать свой, мы тебе напишем!

— Ой, а я же могу вам сюда написать?

— Врачи говорят, мы тут еще на пару недель застряли, так что пиши, конечно! — обрадовался Уилл.

— Наши старые кости не так быстро зарастают, как твои молодые, — Дэн был в своем репертуаре. — Так что не прощаемся.

Тут Гарри приуныл — он сообразил, что для того, чтобы написать письмо, надо как минимум купить конверт — пара тетрадей, альбом для рисования и карандаши у него были, пожертвованные самыми разными людьми, а вот конвертов — ни одного. У братьев тоже не оказалось.

— Попросишь у этого, кто там будет из социальной службы, — успокоил его Дэн. — А может, там, в пансионате, дадут. Это же не заключение без права переписки.

Гарри улыбнулся. Дэн был неистощим на интересные рассказы, и он очень много узнал благодаря ему — тот пересказывал фильмы, которые они смотрели с братом, а иногда просто придумывал истории или вспоминал анекдоты. Делать-то в палате было все равно нечего, а на костылях или на одной ноге далеко не упрыгаешь. Как же будет грустно без них!

— Джек Эванс, за вами приехали, — позвала его новая медсестра. — Поторопитесь.

Гарри очень не хотелось показывать свои слезы, от которых было так горячо глазам, так что действительно прощание вышло коротким и каким-то скомканным. И вот невысокая полная женщина, представившаяся как мадам Браун, открывает ему дверь, он садится в машину, на заднее сиденье, после чего у него перехватывает горло — ему кажется, что сейчас на место водителя опустится крупный толстый мужчина с усами как у моржа, дядя, дядя…

— Джек, с тобой все в порядке? — оборачивается к нему мадам Браун, сверкая очками в яркой золотистой оправе.

— Д-да, — отвечает он, как никогда ясно понимая, что его на самом деле зовут не Джек. Но…

«Мальчишка», «этот», «урод», — всплывает в голове, пока вдруг с полной ясностью не возникает «Гарри».

— Я вспомнил!

— Не отвлекай меня во время движения. — ровным голосом говорит мадам Браун, и Гарри замолкает, настороженный, но счастливый. Он вспомнит. Он обязательно вспомнит!

Северус Снейп понял, что не давало ему покоя с тех пор, как Гарри Поттер оказался в Больничном крыле Хогвартса. Он же был обязан защищать Поттера, почему клятва не сработала — не заставила его, как минимум, вскочить с места, не дала отката? Или это было просто обещание, но все равно — он же маг, он должен был почувствовать!

Да, ему было очень худо утром первого сентября, но… недомогание прошло слишком быстро. Что-то здесь не так. Быть может, Дамблдор поставил какие-то специальные чары на Гарри? То, что дело могло быть в нем самом, Северусу даже в голову прийти не могло. Он твердо знал, что клялся директору защищать Поттера. Вспоминать тот день было адски мучительно, и он делал все, чтобы к этому не возвращаться.