Он снова душераздирающе зевнул, и псевдо-родственники дружно последовали его примеру.

— Кофе сварю, — хмуро порадовал их Гарри.

То есть Гэри, конечно же, но, право, какая разница?

— … железного характера, большой души и отзывчивого сердца, — слова пастора отдавались под готическими сводами и оттого казались еще весомее. — Дар того, кто сам находится в трудных обстоятельствах, известных всем нам, Господь оценил — вы видели сами, сколь прекрасен получился результат их трудов. Такие люди, скромные и благодарные, безусловно достойны не только всемерной помощи, но и глубочайшего уважения. Возблагодарим Господа за то, что нам выпала удача быть с ними рядом, чтобы они своим примером…

Петунья Дурсль сглотнула и выпрямила спину, пихая локтем покрасневшего супруга. Обращенные на них взгляды были преисполнены… о, на сей раз не зависти, не жалости, а искреннего уважения, конечно, с самыми разными примесями, и зависть там была не последней, но и далеко не первой. Первым было удивление.

О таком она даже мечтать не могла…

К концу службы в руках Вернона оказался ящичек, полный денег, да с горкой — немудрено, что тот растерялся. Особенно когда поймал внимательный и вроде бы испытующий взгляд священника. Зато Гэри ситуацию просек моментально.

— Отдайте все ему, — горячо зашептал он дядюшке.

— Что? Вот прямо все… и сейчас? — сквозь усы прошипел Дурсль — совет ему совершенно не понравился, но что-то внутри екнуло.

— Быстрее!

Чертов мальчишка толкнул его так, что ящик с деньгами едва не полетел в пастора.

— Э… Что я могу, как не передать этот благородный дар святой церкви, — скрепя сердце произнес Вернон, срочно перестраиваясь, словно на трудных переговорах. — Мы благодарим Господа, что все мы живы, и надеемся, что скоро будем здоровы и это… воссоединимся… всей семьей.

Петунья стояла ни жива ни мертва — из рук мужа только что уплыли очень неплохие деньги… Что он сейчас сделает?

— Сейчас поиграют в благородство и половину вернут, — шепотом просуфлировал Гэри обоим.

Собственно, так все и случилось.

— Откуда ты знал?! — эмоции, переполнявшие Дурслей, пока они шли домой, немного улеглись, но Гэри все равно пришлось приложить палец к губам — на улице в очередной раз кто-то прогуливался невдалеке от их дома.

— В больнице насмотрелся, — нашелся Гэри. — Там знаете как на лапу дают? Только обязательно делиться надо, тогда все тип-топ.

Дурсли смотрели на новоявленного племянника, как на нечто совершенно новое. Хотя именно в этом, конечно, они были правы, но так никогда об этом и не узнали. Да и зачем? Некоторые люди куда лучше немного заколдованными.

А через несколько дней к Вернону Дурслю пришли уважаемые люди с предложением занять одну почетную должность в городском совете…

Вернон обомлел. Потерял дар речи. Вспотел.

Гости говорили долго и солидно. Нет, его никто не уговаривал, просто сообщали некоторые нюансы, существенные, если он все же решит занять это, безусловно, важное место. Где так необходим вот такой кристально честный человек. Городская казна, да.

Насчет своей кристальной честности Вернон был уверен куда меньше, чем гости, но не согласиться? При такой оплате? Да там воровать-то в голову не придет и другим не даст.

Так Вернон наконец нашел дар речи. И, конечно, согласился.

После чего счастливая до того, что была готова проскакать на одной ножке от кухни до столовой, Петунья чинно напоила всех чаем со своим фирменным пирогом.

А потом еще раз пересчитала оставшиеся фунты «из ящичка». На новую машину хватит.

— А… как же бизнес? — растерянно вопрошал Вернон супругу, вытирающую на кухне посуду.

— От такого не отказываются, сам понимаешь, — отвечала та, аккуратно ставя на место очередную тарелку. — Наймешь управляющего. Теперь можешь себе позволить. Будешь только руководить, я в тебя верю, дорогой.

— Поверить не могу, что все это произошло с нами…

— И все же это стоило тех денег.

— О… да, конечно. Такая слава! Знаешь, у меня уже два контракта в работе — таких крупных у нас раньше не было! Послушай, может быть, той волшебнице, ну, которая этот их садовод, что-нибудь нужно?

— Надо Гэри спросить. Этот маленький прохиндей, кажется, знает жизнь куда лучше меня, — проворчала Петунья, и только тренированное ухо лже-племянника прекрасно уловило в этом ворчании любящие нотки.

Эх… Вот бы его мать так кто-нибудь заколдовал. Пропадет же… И мелкие за ней… И ведь вроде есть кого попросить, да язык не поворачивается. Как он расскажет-то?

Помона Спраут была весьма заинтересована неожиданной просьбой коллеги — прежде всего потому, что такого от Минервы МакГонагалл никак не ожидала. Та о вверенных ей детях обычно куда меньше беспокоилась, чем о какой-то маггле, пусть и тетке Поттера. Хотя Поттер… Бедный мальчик. Значит, и Минерву наконец проняло. Что ж, ей полезно.