Да, мама даже не дала мне своё же имя рода. Однажды я спросила, чье это имя рода – Винди, а она ответила: «Ничьё, нотебе оно подходит». Осталось поблагодарить, что имя рода у меня никакое ни будь – ругательство. Как только удалось все это урегулировать на законодательном уровне, ума не приложу, а мать отмалчивается.

Люди в форме также от Нины ничего не добились.

– Делайте с ней всё, что хотите. – Сказаламоя мама на прощание и после этого ушла в закат.

Честно говоря, мне даже обидно не было, яуже привыкла к такому отношению, а вот Дэвид очень удивился.

Первое, что он спросилпосле ухода Нины:

– Почему у вас такие прохладные отношения, она же твоя мать, что вы такого умудрились сделать?

Похлопала ресничками, улыбнулась и сказала.

– Ну, наверное, родилась.

На что Дэвид только хмыкнул.

– Даже не знаю, что с вами делать дальше.

– Можно для разнообразия просто отпустить. – Выдала я просто гениальную мысль, по моему мнению, увы, моё высказываниеДэвид не оценил, только бровь поднял.

Эх, ну попытаться-то стоило.

Вего глазах читалось что-то вроде: «Да тебя не только на Эн-устройстве проверить нужно, а и психиатру показать».

Но меня уже было не заткнуть:

– Нупопробовать стоило, согласитесь. Дэвид, о чём тут думать, Нина же сказала вам делатьсо мной всё, что вам угодно.

– Обычно ситуация такая, мы выясняем личность отца, информируем его. Таких бастардов, энергоодарённых, признают, и полное ихобеспечение берёт на себя отец. Но это касается маленьких детей до пяти лет, у детей старшего возраста дар не проявляется. Маленького ребенка легко воспитать, вы, уже взросля девушка, хочу отметить не очень законопослушная девушка. В вашей же ситуации мать вряд ли на себявозьмёт финансовые расходы на ваше обучение по обращению с даром, а оно, уж поверьте мне, очень дорогое.

Я фыркнула: «Естественно, не возьмёт, Ниневсё равно, приду ли я домой, вы говорите про финансирование».

Отвернулась к стеночке, делая вид, чторазговор закончен, смысла в нём я, честно говоря, не видела. Что обсуждать моиотношения с матерью, да всем и так понятно больше, чем нужно, рассуждать о моейсемье – тоже бессмысленная затея, разве от меня что-то зависит? А у меня голова болит, так что хватит с меня этих душевных разговоров.

Дэвид тоже начал собираться.

– Оставлю вас наедине с собой, завтрапоговорим и решим, что с вами делать.

– Всех благ Вам. Надеюсь, меня тут покормят. – Сказала я. Нервы нервами, а кушать хочется.

– Не сомневайтесь, покормят. – Дэвид опять заулыбался.

Я осталась одна. Не могу сказать, что меняэто слишком расстроило, везде можно найти плюсы. Как минимум меня покормят, битьменя кажется здесь не будут, уже даже не орут, а Дэвид так вообще душка.

На следующий день меня поставили перед фактом, что путь у меня только один. Мне необходимо обучиться работе с энергопотоками. Все расходы за моё обучение берёт на себя государство. Учиться ябуду в закрытой школе с другими энергоодарёнными. После того как я получу знания, а может быть и раньше, всё, что на меня потратили, до последней копейки, должна буду отработать на благо доблестной службы безопасности и контроля.

Честно говоря, меня такой вариант не испугал. Что меня ждало в будущем, работа с мамой в магазине? Притом, что онаменя ненавидит, жить с ней под одной крышей? А так хоть какие-то перспективы появились. Кем я буду работать, неизвестно, но для этого ещё дожить надо.

Подведем итог: я еду к мажорам – это раз, нахожусьна социальной лестнице этой школы где-то ниже, чем плинтус, этажей на двадцать – это два. Наверно, чтобы впасть в уныние, этих двух пунктов достаточно, друзейтам у меня не будет. Хорошая новость заключается в том, что в школе есть еще энергоодарённые, у которых вдруг появились способности, да, такие тоже есть, но их просто очень мало. Способности проявляются в детском возрасте до пяти лет и таких дети быстро находят своих истинных одаренных отцов, живут с ними под крылышком, среди таких же одаренных, как и они. Плохая новость в том, что они абсолютно все являются признаннымибастардами аристократов. Эта информация для обычных людей умалчивается, потомучто у многих очень влиятельные папаши. Естественно, и они себе короны на голову надели, и тут приезжаю я, такая бедная сиротка. У которой выявлены способности незадолго до совершеннолетия. Одарённая, но не аристократка, мисс, а не Эна.

А сиротка, потому что после разговорас Ниной я поняла, что наше родство – чисто формальная вещь и вряд ли она будет чем-то помогать, ни слова мне не сказав, ни тем более финансами, которых у неё нет.

Но, как оказалось, никакая теперь я не сиротка. Нина отказалась от родительских прав, и я стала дочерью целойслужбы контроля и безопасности.

Я – дочь полка, у меня вырвался истерический смешок. Службисты взяли меня под свой патронаж. Не могу сказать, что это слишком хорошо. Ведь просто так в государственных структурах ничего не делают. Будем решатьпроблемы по мере их поступления.

***

В управлении службы безопасности я провела почти месяц до начала занятий. Меня переселили в другую комнату, в ней были окна, там стояла односпальная кровать, стол, несколько полок для личных вещей, которых у меня не было, и небольшой шкаф. В комнате была ещё одна дверь, за которой скрывались душ и туалет. В целом меня всё устроило, и даже более я была рада оказаться в такой комнате, а не в камере предварительного заключения.

Мне принесли коммуникатор с подключенной инфосетью. Предупредили, что никакого общения на данном устройстве не предусмотрено. Меня это абсолютно не расстроило. С кем общаться? С компашкой Алекса? Школьными друзьями, которые и не вспомнят, кто такая Лира Винди, через несколько недель. Может, с Ниной? Подумала я и сама же рассмеялась.