Ещё вчера я сгорел в собственном пламени, прихватив с собой в ад три легиона демонов. Последний из рода Аденов, несправедливо осуждённый, каторжник, слабосилок. Но богиня приняла мою жертву и вернула на пятнадцать лет назад, дав шанс всё исправить. Прожить жизнь заново, уничтожить предателей и спасти род? Я вновь подниму над полем боя флаг Тохарской империи, ведь в моей крови пламя и месть!
Глава 1
Треск льда и камня эхом блуждал между вершинами горного хребта, когда мы увидели передовые отряды демонов. Пятёрка каторжников, выбравших охрану Стены вместо казни, сейчас была единственным заслоном между миром людей и тварей.
— Тень, отвечаешь за сигнал, Тагай, страхуй Гризли и Белоснежку. Возвращайтесь к развалинам у Двух Клыков и перекрывайте перешеек. Пока мы их задержим, основные силы подойдут.
Я отдавал приказы и сам не верил в то, что говорил. Самая дальняя застава на Стене, куда и волки обычно срать ходить боялись… Нас сюда отправили из-за землетрясений, не прекращающихся всю последнюю неделю. Гризли должен был успокоить горы и камень, Белоснежка — нарастить ледяной панцирь в месте обвалов для защиты от демонов, а Тагай проверить окрестности на магические следы диверсантов. Кто же знал…
— Аден, сигнала не будет, тучи! — тихо, так, чтобы слышал только я, ответила наша связистка Тень.
— В Клыках есть старая сигнальная башня. Она всё ещё связана с гарнизоном. Иди.
— А ты? — голос моей боевой подруги и не только подруги срывался.
— Организую нам шашлычки и догоню! — абсолютно спокойно и даже с некоторым азартом успокоил девушку. — Иди!
Я чуть подтолкнул Тень хлопком по ягодицам в сторону укрытия, а сам направился к краю. Внизу долина заполнялась демонами, полчища и полчища рогато-клыкастых тварей с красной кожей выстраивались в боевые порядки, готовясь к вторжению.
«Красота! Как говаривал отец: „Хорошо, когда врагов много. Промахнуться нереально!“»
Я встряхнул ладони и потянулся к источнику. Огонь тут же отозвался в крови, формируя первый огненный болид, когда моё внимание привлекли твари, вылетающие из портала.
— Млять! Это ещё что за шерстяная авиация?!
Два десятка летящих чупакабр с всадниками на спине мощными рывками поднимались вдоль ледяного защитного панциря, что раньше так успешно сдерживал тварей огненной стихии.
«Господство холода и льда закончилось!» — мелькнула у меня шальная мысль, пока я рассматривал шерстяных ящеров, окутанных розоватой плёнкой, что на поверку оказалась огненными защитными щитами.
— Ну что, Адены и Рароговы, помогите, что ли, своему последнему потомку? — ни на что не надеясь, обратился я к духам предков, как когда-то учила меня мать.
Сплетённая в косу изрядно поседевшая шевелюра вдруг начала наливаться алым, хотя всю жизнь имела едва рыжеватый оттенок самого слабого огневика в семье. Последний представитель некогда славного рода Аденов, обвинённого в предательстве.
— Пламя и месть! — ударял я себя кулаком по груди, выкрикивая родовой девиз. — За отца и за брата! Пламя и месть! — ещё один удар по груди, огонь растекался по моим жилам. — За мать и сестру! Пламя и месть! — и снова удар, руки покрылись родовой силой, словно латными перчатками. — За честь, Саламандру и империю тохаров! Пламя и месть!
В груди расцвёл бутон пламени, формируя легендарное заклинание огненного шторма, созданное и единожды применённое прадедом для спасения нашей семьи. Тогда Арен Аден уничтожил одним ударом два легиона демонов и расплавил парочку скал, залив смертью демонический портал.
У меня же таких легионов было уже три, не считая летающих тварей. Алое пламя, послушное моей воле, сперва зажарило летунов, с лёгкостью слизав их щиты. Нестерпимо завоняло палёной шерстью, оседая на языке привкусом удовлетворения.
«Хоть до моих не доберутся».
А после смерч сошёл вниз, заполняя огнём долину между горными хребтами и уничтожая с такой тщательностью подготовленный прорыв.
— Пламя и месть! — пузырилась кровь у меня на губах, когда я увидел, как конструкт уходит в портал, выжигая противника уже на его территории. — На долгую память от Аденов!
Сознание погасло, и так непозволительно долго радуя меня картинами мести за отца и брата, погибших при отражении такого же прорыва демонов. Только полтора десятка лет назад наш же род и обвинили в организации прорыва, обозвав предателями.
«Интересно, что бы сказал отец, если бы увидел смерч в моём исполнении?»
— Сказал бы: «Ну-ка повтори!» — ответил мне из ниоткуда мелодичный женский голос.
Из тьмы появился силуэт маленькой саламандры, символа нашего рода и духа огня, некогда давшего Аденам своё покровительство.
Я рассмеялся своеобразной шутке, ведь смерч был одноразовым конструктом, высасывая для подпитки все магические и жизненные силы своего создателя, пока от него не оставалась горстка пепла.
— Я готов! — просипел я во тьму. — Если мне дадут ещё один шанс, я повторю! Огонь мести будет пылать, маяком указывая путь всем оставшимся тохарам!
— Я тебя за язык не тянула, — хихикнула саламандра, каким-то образом оказываясь у меня на груди и пристально вглядываясь мне в глаза. — Чтобы в следующий раз поджарил не менее пяти легионов демонических задниц! Я буду считать!
Я рассмеялся шутке покровительницы рода и почувствовал нестерпимую боль в груди. Вот только у мертвецов ничего не болит. Или?..
— Твою мать! Не приживается! Горислава нас убьёт! — услышал я ругань отца во тьме.
Надо же, чего только перед смертью не почудится.