Наследник пепла. Книга III

Ещё вчера я сгорел в собственном пламени, прихватив с собой в ад три легиона демонов. Последний из рода Аденов, несправедливо осуждённый, каторжник, слабосилок. Но богиня приняла мою жертву и вернула на пятнадцать лет назад, дав шанс всё исправить. Прожить жизнь заново, уничтожить предателей и спасти род? Я вновь подниму над полем боя флаг Тохарской империи, ведь в моей крови пламя и месть!
Я обратился к родным корням и вернул себе силу. Вот только хватит ли её для новых испытаний, которые становятся всё сложнее и жёстче?
Глава 1
— Именем Её Императорского Величества, генерал Паскевич, ярые фон Аден, Краснов, Кемизов, и прочие командиры гарнизона за неисполнение приказа генерального штаба и воли Её Императорского Величества определяются под стражу и направляются в столицу по обвинению в государственной измене!
Последние слова генерал Ермолов договорил с таким удовольствием, словно давным-давно хотел задушить или зажарить человека. Вот только возможностей не предоставлялось. А теперь — да.
— Не много ли не себя берёте? — поинтересовался Креслав, с насмешкой глядя на пухлого и увешанного орденами генерала. — Может, убавите обороты?
— А вас, — сквозь зубы проговорил генерал. — Я бы вообще приговорил к виселице!
— За что? — хохотнул бородатый глава рода, словно ему действительно было весело. — За то, что я вам только что тридцать тысяч подданных спас?
Ермолов попытался улыбнуться в ответ, но у него ничего не вышло. Поэтому он просто скорчил рожу.
— До вас я ещё доберусь, дайте срок!
— Ну-ну, — Креслав вмиг стал невероятно серьёзным, переводя взгляд с Ермолова на Паскевича, а затем вниз на поднимающийся генералитет. — Ты даже до них не доберёшься, — он кивнул на генерала южной группировки, Бориса фон Адена и других командиров гарнизона города.
— Это ещё почему?! — мгновенно взвился Ермолов. — Арестовать!
И тут же сопровождавшие его лица в форме тайного сыска звякнули наручниками. Паскевич с равнодушным лицом выставил руки вперёд, даже не думая сопротивляться.
— Потому что, — громогласно заявил Креслав, да так, что один из полицейских дрогнул и выронил наручники на землю. — Я требую, — и голос главы рода стал ещё более яростным и громким, отзываясь чуть ли не в отрогах гор и прилетая обратно ещё более усиленным, — исполнения древнего закона, положенного в основу отношений родовичей, властителей этих земель, и империи! Я требую, чтобы наших героев судили на той земле, которую они защитили! Вы никого из них не сможете забрать! Иначе мы разорвём соглашение! — он блеснул глазами.
Ермолов явно занервничал, но при этом отступать не собирался. Однако всё зашло так далеко, куда его компетенция не распространялась. Нужно было как-то сохранить лицо и получить у императрицы дополнительные полномочия. Причём всё это Креслав спокойно читал на лице оппонента.
— Это невозможно, — заявил генерал. — Если мы оставим подозреваемых тут, вы приложите все силы, чтобы скрыть любые улики! Вы специально хотите воспользоваться своим правом, чтобы следствие развалилось!
— Улики? — прогрохотал глава Рароговых, после чего с явным презрением взял Ермолова за рукав и слегка подтолкнул к той стороне вала, которая сбегала в ущелье. — Вон они — твои улики, — и он указал пальцем с выщербленным ногтем на ущелье. — Тысячи три в яме, ещё около пяти в ущелье. Тебе какие ещё улики нужны? — он едва не добавил: «пёс». — В ваших столицах этих улик нет. Так что вот моё слово: расследуйте всё здесь! И, ежели мы и наши защитники нарушили чего, тогда мы ответим. А так — вон с моей земли с такими обвинениями! Причём, пешком! Телепорт я вам не дам!
От его слов дрогнули даже бывалые вояки. Все прекрасно знали, что Креслав — отменный дипломат и он никогда не будет говорить с точки зрения силы. Если уж он прибёг к цитированию древнего пункта соглашения, да ещё и пригрозил его разорвать, это не к добру. Даже императрица такое не одобрит.
Ермолов же буквально сморщился от злости. Но сделать уже ничего не мог. Он прекрасно понимал, что любая дальнейшая эскалация может привести к таким скандалам, которых в империи ещё не было. Приходилось сцепить руки в кулаки и выжидать следующий удачный момент.
В этот момент на вал взобрались Бутурлин, Вяземский и прочие офицеры штаба, выехавшие на подмогу. Причём, Бутурлин явно слышал всю последнюю тираду Креслава.
— Что тут происходит? — рявкнул он, но, глядя не на Рарогова, а на Ермолова. — Какие проблемы?
Ответил ему абсолютно вымотанный, а потому равнодушный Паскевич.
— Да вот, — проговорил он ровным и совсем негромким голосом. — Нас тут Александр Сергеевич в измене Родине обвиняют. Тайному сыску скормить грозятся, несмотря на то, что в нашем случае, даже если бы имел место быть данный факт, то подобным преступлением должна была бы заниматься военная прокуратура.
В этот момент Вяземский уже подошёл к краю вала и глянул вниз.
— Ничего себе, — проговорил он. — Да сколько ж их тут было?
— Ещё примерно треть, а то и больше отступили, — нехотя ответил ему Борис фон Аден. — Тут настоящая мясорубка была.
Но его слова потонули в непрекращающемся мате, который извергал из себя Бутурлин. Причём, всем было абсолютно ясно, в чью сторону он его адресовал, но при этом ни единого имени сказано не было. Да и, откровенно говоря, некуда его было вставить.