– Дальше сама надеюсь, справишься, принцесса? – последняя реплика звучит с каким-то сарказмом, будто Глебу смешно, что мне придется самой за собой ухаживать.

– Не переживайте, ваша светлость, – отвечаю на его лад. – Справлюсь.

На этом мы расходимся, каждый к себе. Хотя, наверное, надо было поговорить, может это отвлекло бы от плохих мыслей, вот только у Гордеева настроение скачет похлеще рулетки: то он добрый, то недовольный. Поэтому я решаю, что, в самом деле, лучше будет лечь и просто отдохнуть. День выдался тяжелым.

Переодевшись, благо у меня с собой есть сменная одежда, плюхаюсь на кровать и какое-то время еще разглядываю потолок. Но усталость берет свое, и я довольно быстро проваливаюсь в глубокий сон.

***

Утром на меня вдруг находит странное желание, поблагодарить Глеба, только как – не знаю. Я долго думаю, чтобы сделать и в итоге выбираю самый неожиданный для себя вариант. А уже ближе к восьми утра, стою напротив дверей в комнату Гордеева и нерешительно стучусь. Не припомню, когда в последний раз так волновалась, аж коленки потряхивает. Откуда только берется это волнение?

Глеб открывает дверь не сразу, минуты через две где-то: влажные волосы растрепаны после душа, серые джоггеры висят на бедрах и... больше ничего. На нем нет майки, и я впервые не знаю куда деть глаза, чтобы не разглядывать так нагло его прокаченное мышцами тело. Господи! Никогда не думала, что на животе бывает столько кубиков пресса...

– Чего хотела? – спрашивает он, немного резко, словно не особо рад меня видеть.

Сглатываю, пытаясь привести себя в чувство и перестать смущаться. Мы всю жизнь жили под одной крышей, ничего, по сути не изменилось. Подумаешь, съехали из одного дома в другой, и нет тут никаких странных ощущение чего-то воздушно-интимного. Нет и точка, убеждаю мысленно себя.

– Я приготовила завтрак, – оказывается, робеть под натиском его прямого взгляда я умею прекрасно. Вон как щеки горят и пульс частит.

– Надеюсь, кухня в целости?

– Что?

– Никогда не видел, чтобы ты готовила.

А ведь он прав, это первый раз. Я встала на пару часов раньше, заказала доставку и искала в ютубе видео, рецептов для завтрака. Не уверена, что получилось хорошо, но мне хотелось сделать что-то приятное для Глеба, от всего сердца. В конце концов, он взял меня за руку, когда мир почти потерял смысл и оттенки.

Черты его лица вдруг становятся мягче, да и взгляд оттаивает.

– Хорошо, – наконец, произносит Гордеев.

– То есть... – господи, и почему мне так сложно построить диалог. – Ты выйдешь сейчас или позже? Я просто... думала, мы могли бы... позавтракать вместе. Но если ты не...

– Если ты хочешь, чтобы я шел без майки, то так и скажи. – На его губах играет усмешка, словно у мальчишки, который пытается хорохорится перед девочкой, которая ему нравится. Или это уже я надумываю себе.

– Пожалуй, лучше есть одетым, – кое-как выдавливаю я.

– Уверена? Может лучше так? – его тон становится ещё игривее, и у меня складывается впечатление, что он заигрывает. Притом намеренно, словно мы с ним впервые познакомились. Быть не может!

– Лучше в майке, Глеб.

– Расслабься. Я и не планировал, есть раздетым, иди, сейчас приду.

– Я и не…

– Иди уже, – кивает он в сторону кухни, и я больше не спорю, удаляюсь.

На завтрак я поджарила тостовый хлеб с яйцом и сыром, и запекла в духовке запеканку. С последним было сложно, долго не могла понять, как включается сама духовка, но в итоге все получилось.

Глеб заходит на кухню через пару минут, слава богами, уже одетый, по глазам вижу, удивлен. Усаживается за стол, я тоже сажусь напротив, правда сама не ем, жду пока Гордеев попробует, наблюдаю за его реакцией. Он подносит тост к губам, откусывает, и пока жует, я вся внутренне напрягаюсь. Жуть как хочется, чтобы ему понравилось.

– Неплохо, – изрекает, наконец он, и даже дарит мне мимолетную улыбку. Все-таки ему идет улыбаться, это выглядит слишком мило, настолько, что моя бы воля, я бы сделала фото и иногда поглядывала на него.

– Рада, что понравилось, – тихонько отвечаю, уткнувшись носом в свою тарелку. Теперь мой черед пробовать, а ведь, в самом деле, неплохо.

– Я вчера пошерстил разные сайты, – начинает он новую тему, при этом, не отвлекаясь от еды. – И нашел одного балетмейстера, который прошел через травмы и все такое. Я написал ему, предложил встретиться.

– Глеб… – у меня аж дыхание перехватывает, да и в целом, становится не по себе. Так страшно говорить о балете, тем более, кому он теперь нужен? У мамы новая прима есть.