А всё, потому что после стычки парни из отделения назначили меня кем-то вроде сына полка. А чего, молодой, глупый, и не важно, что по факту я давно их всех обогнал в социальном плане. И дело даже не в деде с династией энергетов. Мои доходы росли стремительно, компании развивались, группы гастролировали, онлайн-радио набирало популярность, а вскоре там должны были появиться не просто западные исполнители, а самые популярные американские артисты, ну из тех, которых пропустит худсовет.

Не зря моё участие в ликвидации Менгеле не было засекречено, как и то, что перед этим меня пытали. Само по себе это ничего не значило, а вот присутствие агентов ЦРУ при этом выглядело ну очень уж мерзко. Как и документы, найденные в секретных тюрьмах. Поэтому на волне политического кризиса, пока Вашингтон лихорадило, наши дипломаты легко подтянули крупнейшие лейблы, уговорив на сотрудничество. Понятное дело, доходами придётся поделиться и не только с американцами, но деньги для меня лично главного значения не имели. Заработаю, да и ребят не обижу. Главное, что эти же самые компании теперь продвигали наше радио за границей, что уже было совсем другим масштабом. Даже обидно, что я в этом время хожу строем, вместо развития проекта. Да ещё латыши эти, я как чувствовал, что ничего не закончилось, и действительно, через буквально на следующий день к нам заявился сам замполит.

Глава 11

На самом деле явление замполита не было неожиданностью. По графику сегодня у нас стояла политинформация, а кому проводить её как не ему? Если бы у нас комсорги имелись тогда ещё были бы варианты, но Кепитиса так никто кроме его отделения в этой роли не принял, бойцы из других отделений его приказы и поручения выполнять не спешили, резонно замечая, что у них свои командиры, а по комсомольской линии латыша так никто и не выбрал, в итоге замполиту пришлось лично наводить порядки.

— Встать! Смирно! — дежурный уже привычно встретил появление офицера командой.

— Вольно. — замполит был худощавым, с породистым лицом, но при этом вызывал скорее отвращение, хотя возможно, это работало моё подсознание. — Присаживайтесь.

Я не любил выходцев из бывших балтийских республик, справедливо полагая их чванливыми, подлыми и не помнящими добро моральными уродами. Не всех, конечно, многие обычные люди просто оказались заложниками разрушения страны и потерявшись, пытались найти новую идентичность своего бытия, но только почему-то она вдруг оказалась в ненависти к соседям. Тут же нашлось сто пятьсот миллионов претензий и обид, а вот всё хорошее наоборот, забылось, или было записано в отрицательные. И даже те, кто отродясь не имел государственности, прозябая на один правах со скотиной, вдруг заговорили об вековом угнетении теми, кто дал им свободу и собственную страну.

Понятное дело, здесь такого не случилось, да и РСФСР в значительно меньшей степени швырялась деньгами в остальные республики, но тем не менее иногда проскальзывали националистические нотки. Дескать, эти русские им только мешают, а вот сами бы они о-го-го!!! Правда, что им мешало сделать это раньше, когда русских рядом не наблюдалось, никто ответить не может. Ну может кроме литовцев, но там другой случай. Короче не понравился мне замполит. Показался каким-то скользким, мутным. Не выглядел он тем, кто в Великую Отечественную мог поднять полк в атаку, а вот на того, кто строчит доносы и подводит под расстрел, очень даже.

— Здравствуйте товарищи солдаты! — Калыныш положил документы на стол преподавателя, но сам садиться не стал, оставшись стоять перед нами. — Прежде чем мы начнём политинформацию, следует решить один важный вопрос. А именно, поскольку вы все состоите во Всесоюзном Ленинском Комитете Советской Молодёжи, нужно выбрать комсорга роты, кто возьмёт на себя руководство идеологического направления. Сами понимаете, это очень ответственная должность, но недаром говориться, молодым везде у нас дорога. Поэтому я предлагаю кандидатуру Калинина Семёна Павловича, как наиболее ответственного и серьёзного комсомольца, в свои девятнадцать лет получившего несколько государственных и ведомственных наград, а главное высшей наградой комсомола! Кому как не ему, обличённому доверием самого товарища Шаронова, возглавлять комсомольцев вашей роты!

Сказать, что я в этот момент обалдел, это ничего не сказать. Как бы я настраивался на противостояние с замполитом, что сейчас он будет давить на нас, проталкивая своего кандидата, но эта сволочь оказалась куда хитрее, утвердив меня в догадках о своём сволочизме. Что-то Калынышу от меня было надо, либо деньги, либо влияние, либо то и другое сразу. И нет, я не зажрался, говоря о каком-то влиянии, которого вроде как не было. Кто я такой в глобальных масштабах местной политики? Да уж не кочка на ровном месте, недаром был помянут товарищ Шаронов, который, кстати, лично навестил меня в госпитале, сокрушался, как же так, недосмотрели и лично повесил мне на грудь Почётный знак ВЛКСМ и новый комсомольский значок, не просто с профилем Ленина, а ещё с лавровой веткой, означающий, что его владелец награждён Почётной грамотой ВЛКСМ.

Честно говоря, я тогда не проникся, хотя на самом деле ход был беспрецедентным. Почётный знак давали только при наличии других наград комсомола. И маневром с грамотой Шаронову удалось обойти это ограничение. Зачем ему это понадобилось другой вопрос, даже то, что меня украли с комсомольского мероприятия, роли не играло. Там Андрей Владимирович был лишь руководителем делегации, и за безопасность не отвечал. Какие-то политические игры, короче, в которых я не разбирался. И вот наш замполит тоже решил половить рыбку в мутной воде политики, забравшись туда через меня и без моего согласия. Наивный.

— Прежде чем продолжить… — я, не спрашивая разрешения поднялся с места, заставив замполита сбиться. — хочу официально заявить, что беру самоотвод. Я худший выбор из всех, кто здесь присутствует. Начиная с того, что у меня банально нет опыта, я и комсомольцем то стал лишь пару лет назад, когда взялся за ум и завязал с хулиганством. И заканчивая моим отношением к самому институту комсоргов, которые, кроме, несомненно, важной и сложной миссии патриотического воспитания иногда лезут совершенно не в своё дело. Или вместо работы превращают свою деятельность в бесконечную говорильню, от чего правильные и нужные лозунги обесцениваются, становясь навязчивым и, что самое страшное, раздражающим фоном. Именно из-за таких людей я настроен крайне скептически и предпочитаю наблюдать со стороны. Сделать что-то конкретное, полезное людям, это я всегда пожалуйста. Но быть комсоргом — увольте.