— Так, стоп, Эдик. Погоди… Развод разводом, но как ты планируешь жить дальше? Где?!

— Здесь. Ты прости, Юль, но это квартира моих родителей. Они не поймут, если я ее разменяю.

— То есть мне надо съехать.

— Тебе есть куда. Что ты драматизируешь, как будто я тебя на улицу выгоняю?

— Ясно…

На эмоциях выбегаю из кухни. Достаю из кладовки огромный чемодан, с которым мы обычно ездим в отпуск, и, гремя колесами по ламинату, оттаскиваю его в спальню. Эдик на кой-то хрен прется за мной. Боится, как бы я его не обобрала? Смешно! Да и глупо к тому же, потому как нет у него таких мыслей. Просто мне сейчас хочется думать о нем самое худшее. Иначе как выжить? Как признаться себе, что облажалась по всем фронтам?! Что пятнадцать лет моей жизни просто в один момент в унитаз смыли?! Господи. А я ведь из тех дур, что думали, будто с ними это никогда не случится. Вот это облом, м-да.

— Ты не торопись, Юль. Я тебя не выгоняю. Тем более нам еще предстоит объяснить развод детям.

Откинувшись на стену, Эдик устало потирает лицо.

— Вот и объясняй, — киваю я, сдув упавшие на лоб волосы. — В конце концов, это твоя инициатива. Кстати, через полчаса их нужно забрать с тренировки. По дороге все и расскажешь. А я как раз… — суетно оглядываюсь, — закончу со сборами.

— Может, не надо так резко, а, Юль? — теряет уверенность Моисеев.

— Ты же сам сказал, что тянуть нет смысла.

— Юля…

— Эдик, вот только не начинай! — рявкаю я, выжигая этой ослепляющей вспышкой ярости остатки сил. — Заканчивай то, что начал. Будь, мать твою, мужиком…

— Я как лучше хотел, — давит он. — Но тут такая ситуация, что как ни поступи — все какое-то дерьмо получается. Прости, Юль. Я до последнего с собой боролся.

— Но любовь сильнее, да? — тайком стираю скатившиеся на кончик носа слезы и вжикаю молнией. На первое время вещей мне точно хватит, а для того, чтобы вывезти остальное, можно и специальную фирму нанять. Слава богу, не в деревне живем, здесь каких только услуг не оказывают.

Господи, а ведь еще каких-то двадцать минут назад я была уверена, что из этой квартиры меня вынесут только вперед ногами. Сколько копий мы сломали об это. Сколько споров было. Я хотела жилье в новостройке — да, дальше, но за те же деньги гораздо просторнее, и планировку можно было сделать какую хочется. Не то что здесь! Комнаты как клетушки. И толку, что их четыре? А этот пятнадцатиметровых холл — так вообще пустая трата полезной площади. Впрочем, это уже не мои проблемы. Не мои… Жесть. Просто в голове не укладывается. Это же сейчас столько сплетен будет! А-а-а-а! Как их пережить? Но главное, все же суметь расстаться, не нанеся травму детям.

— На твой салон я претендовать не буду.

Ну, ошалеть. Я вскидываюсь, откуда только берутся силы!

— Еще бы ты претендовал.

— Но ты на мой бизнес не будешь претендовать тоже.

— Да подавись ты им! — шиплю зло, сгребая косметику в сумку поменьше. Тут исключительно то, чем я сама пользуюсь. Рабочий кейс остался в салоне.

— Юль, мы хотели мирно разбежаться, помнишь? — патетично взывает ко мне… кто? Бывший муж? Так ведь еще не бывший. Наверное, можно сказать — отец моих детей? Да, пожалуй, пока это оптимальная замена.

— Хотел ты, Эдик. Не надо перекладывать с больной головы на здоровую. И кстати, если ты сейчас не выедешь, то опоздаешь.

— Ч-черт!

— Я переночую на Вишневского. Детей привози туда, как соберетесь.

— Думаю, ты должна присутствовать при нашем разговоре, так они почувствуют себя защищенными.

— Думай что хочешь. А я не собираюсь облегчать твою участь, делая вид, что меня не ранят твои поступки.

— Разве я просил тебя врать?!

— Боюсь, если я честно скажу, что думаю, мнение сыновей о тебе сильно испортится. Так что для тебя же будет лучше дать мне время остыть. Я серьезно, Эдик. Просто оставь меня в покое.

— Как знаешь, — в конце концов, соглашается Моисеев, недовольно насупив брови.

Первый свободный вдох с начала нашего разговора я делаю, лишь когда за ним закрывается дверь квартиры. А отдышавшись, хватаю телефон и пишу, с трудом попадая на виртуальные кнопки, в наш чат с подругами:

«Девки, меня Эдик бросил».

Сообщество под поэтическим названием «Чат сучат» оживает мгновенно. Пишет и Алла, и Лерка, и даже недавно к нам присоединившаяся Стася. Хотя обычно она робеет, как и всякий новенький в уже сплотившемся коллективе.

«Он жив? Или приезжать с лопатой?» — юморит Аллочка.

«А я тебе говорила, помнишь? Марс в асценденте к…» — частит Лерка, как всегда, разбивая единый текст на короткие сообщения.

«Лерка, даже не начинай эту эзотерическую поебень!»

«Да я же к тому, что это все несерьезно. Напряжение планет совсем скоро пойдет на убыль, и вы непременно помиритесь».

«ОН ВЛЮБИЛСЯ», — кричу капслоком, обозначая сразу масштаб проблем.

«И при этом до сих пор жив?» — не сдается кровожадная Алка. Смеюсь, затыкая ладонью рвущиеся из горла рыдания. Мои девочки. Господи, как хорошо, что они у меня есть. Мужики приходят и уходят даже после пятнадцати совместно прожитых лет, а эти со мной в любой жопе. Вот где постоянство.