«А что еще ты хочешь услышать?»

«Что дальше?! Ты собираешься с ним встречаться?»

«Не знаю. Оно мне надо?»

«Сама смотри. Молодой, необременительный. Для потрахаться — самое то».

«Я подумаю. А пока дел по горло. Всем удачного дня».

Перечитываю наш с девчонками чат. За новенькими окнами салона неспешно зажигаются фонари, их мягкий свет обнимает вечернюю улицу. Пять минут назад администратор тихонько прикрыл за собой дверь, оставив меня в редком уединении. Сегодня я одна, и в кои веки никуда не спешу. Дети с отцом. Я встала в позу, когда он попытался в очередной раз скинуть их на меня. Сослалась на загруженность по работе, и Эдику не хватило совести что-то мне возразить, хотя я видела, как ему хочется.

Я ничуть не жалею, что мне пришлось показать зубы. К сожалению, нежелание конфликтовать люди зачастую воспринимают как слабость. А легкость в общении — как недалекость и повод наглеть. Вон, даже Моисеев умудрился забыть, что на мне где сел, там и слезешь. А может, вообще не знал…

В задумчивости опускаюсь в парикмахерское кресло. С силой отталкиваюсь ногой, закручивая себя, как ребенок.

Осознание, что совсем скоро я не смогу проводить здесь столько времени, сколько хотелось бы, отзывается щемящей тоской в душе. Но в то же время я понимаю, что давно готова к чему-то большему. Да, мне нравится делать людей красивыми, но, очевидно же, что мне нужно двигаться дальше. Появление в моей жизни Стаси стало тем самым толчком, которого мне не хватало, чтобы решиться. Это логично и правильно, да, хоть и сложно… Мое сердце намертво прикипело к салону. Сколько я сюда вложила души, сколько сил — не передать словами. А сколько денег? Своих, честно заработанных. И как же хорошо, что мне хватило ума не рассказывать мужу о том, что мои доходы давно превысили его собственные. Пусть тогда я не преследовала никаких других целей, кроме желания поддержать в благоверном наивную веру в то, что именно на нем держится финансовое благополучие нашей семьи, оказалось, что я тем самым подложила себе соломки на случай развода… Сейчас ведь вообще не понятно, как бы Эдик себя повел, узнай, какие активы я сумела аккумулировать. А так он даже не в курсе, что я выкупила помещение, в котором расположен салон, и думает, что мне еще сто лет платить ипотеку.

Внезапно в мои размышления врывается звонок телефона.

— Да?

— Юлия Владиславовна? Это Виктор Владимирович…

Когда твой круг общения столь обширен, как у меня, вспомнить, кто есть кто, бывает непросто. Я подвисаю. Мужчина, уловив мое замешательство, торопится объяснить:

— По поводу нападения на ваш салон.

— Ах, да! Появились какие-то новости?

— Мы идентифицировали нападавшего. Им оказался некто Семен Новиков. Я так понимаю, это имя вам хорошо знакомо.

— Сёма? — теряюсь. — Да, но… Вы уверены?

— На сто процентов. Вы бы сэкономили мне кучу времени, если бы рассказали о его увольнении.

— Я даже в страшном сне не могла представить, что он мог бы такое сделать. Сема — хороший мужик. Да и не увольняла я его. Отстранила только.

— Был… хорошим. Впрочем, я сейчас не об этом. Юля…

— Да?

— Вам нужно озаботиться своей безопасностью. Ориентировка на Новикова уже поступила, но пока мы его не нашли — лучше вам поберечься.

Стоит этим словам прозвучать, как входная дверь открывается. В помещение врывается аромат цветущих неподалеку вишневых деревьев на мощной подложке выхлопных газов. Я оборачиваюсь.

— Он здесь! — пищу в трубку, и это все, что я успеваю сделать. В следующее мгновение Сема грубо выбивает телефон из моих рук, хватает со стола опасную бритву и приставляет к моему горлу. В этот чудовищный момент в мозгу проносится глупая мысль, что от страха, оказывается, действительно можно обмочиться. Чтобы не дать этому случиться, отчаянно цепляюсь за самоконтроль. Борясь с хаосом внутри собственного тела, хриплю:

— Сема… Семочка, ты чего?

— Открывай, давай, кассу!

— Хорошо! Ты только убери это…

Украдкой бросаю взгляд на сверкающее лезвие, которое Сема вжимает в кожу. Я задыхаюсь, но боюсь, что если вдохну поглубже, острый край войдет в плоть. Горло ноет от напряжения, будто это уже случилось. По телу колючими волнами прокатывается озноб.

Поколебавшись, Сема убирает бритву в карман и за волосы оттаскивает меня к стойке администратора. Кусаю губы, чтобы не закричать.

— Давай… Быстро!

Слезы застилают глаза от дергающей боли. Я пытаюсь открыть ящик стола, в котором хранится немногочисленная наличка, но руки так сильно трясутся, что все мои усилия тщетны. Сема окончательно звереет, теряя остатки терпения. С матом отшвыривает меня в сторону, вырывает злосчастный ящик с корнями и вываливает на стол его содержимое.

Тихонько всхлипываю в углу, с ужасом наблюдая за человеком, которому еще недавно доверяла, как самой себе. Не могу понять, что больше терзает душу: страх или чувство несправедливости. Ну, ведь нормальный был мужик, а?! И во что превратился…

— Где остальные деньги?! — рычит, сжимая в руках тысяч двадцать.

— Эт-то все. Т-ты же знаешь, что все рас-счеты у-у-у нас в основном по б-безналу.

В красных глазах Семы мелькает отчаяние, граничащее с безумием. Я думала, что ничего хуже уже не случится, но в следующее мгновение его ярость обрушивается на меня с новой силой. Он подлетает ко мне, опять хватает за волосы и оттаскивает к выходу. Захлебываясь рыданиями, тщетно пытаюсь ослабить его железную хватку. Отбиваться боюсь. Пусть вообще все забирает! Только оставит меня, не трогает…