Но сносить бошки врагам, махая руками, в присутствии свидетелей, я думаю не стоит. Зачем потом отвечать на лишние и ненужные вопросы?

А русских-то осталось всего трое на ногах. Остальные либо ранены, либо мертвы, и уже на земле… Правда тех, кто матерился на языке Шекспира, тоже потрепало. Но всё же, пока ситуация семеро против троих. Причём среди этих троих один совсем пацан, хоть и в офицерском мундире. И казак, уже потерявший свою папаху, из последних сил прикрывает его собой. А спину им прикрывает немолодой уже солдат с будёновскими усами, хотя скорее унтер, или как тут у них называется младший командный состав…

Я не сторонник честных поединков, особенно с наглосаксами. Они всё равно ведь обманут, даже если ты в бою победишь. Так что оставлять их в живых нет никакого резона. И у меня не дрогнет ни одна струна в моей душе, если я начну стрелять врагам в спину. А со своей совестью я уже давно нашёл общий язык…

Но я не стал доставать из хранилища автомат Калашникова. Так как, не те ещё времена, чтобы светить супероружие из будущего. В левой руке у меня оказался наган, а в правой — надёжный и уже не раз проверенный ПМ.

Стрелять в спину очень удобно. Пара первых выстрелов вообще незаметна для врагов и можно тщательно прицелиться, заодно и определив тех, кого пристрелю следующими выстрелами.

Раз, два… Раз, два, три… Пять выстрелов и четверо нападающих уже на земле. Стрелял почти в упор, поэтому промахнуться было трудно.

А вот дальше сложнее. Не такой я снайпер, чтобы быть на все сто уверенным, что не попаду в своих. Так что я слегка сместился, и всадил ещё одну пулю, куда-то по ногам ретивому британцу с саблей в руках. Похоже, что я попал, так как он дёрнулся и отвлёкся. А зря… Казак не упустил этого мгновения, и сильным ударом по шее вырубил подранка. Да что там вырубил… Он ему чуть голову не снёс…

Ещё одним выстрелом я упокоил второго лимонника, а унтер, или кто он там, зарубил последнего бритта, ударом по голове.

— Больше нет врагов? — спросил я у тяжело дышащих после боя соотечественников.

Ни казак, ни унтер не ответили. Они озирались по сторонам, похоже ещё не уверившись в том, что бой окончен. Зато тот офицерик, которого я посчитал испуганным юнцом, повёл себя странно… Он навёл на меня револьвер и спросил строго?

— Кто Вы такой?

Строго спросить у него не получилось. Голосок подвёл, и он чуть не подпустил петуха в последнем слове.

— Молодой человек! А вам не кажется, что довольно невежливо с Вашей стороны задавать такие вопросы человеку, который встал на Вашу сторону, и как мне кажется, спас жизнь Вам и Вашим спутникам. И не тычьте в меня вашим разряженным револьвером. Если в нём есть патроны, то почему я, а не вы убили этих британцев?

У меня было много вопросов. И про то, где мы… И про то, какой сейчас год… Но сейчас их задавать не было никакого смысла. Люди на взводе. Они ещё из боя не вышли, а тут я с глупыми вопросами. Поэтому я стал задавать правильные и своевременные вопросы. Причём я задал вопрос не этому щеголеватому офицеру с полудетским лицом, а казаку, который вытирал свою шашку о мундир убитого им англичанина.

— Раненые есть среди ваших?

— А хто ж его знает. Смотреть надо. — отозвался казак.

— Вы не ответили на мой вопрос! — не унимался офицер.

При этом он дрожащими руками перезаряжал свой револьвер. Достал он меня уже…

— Чего тебе надо? Ты сам-то кто такой? Мальчишка в обосратых штанишках? И не вздумай больше тыкать в меня своей пукалкой! Я этого не люблю…

После моих таких слов, офицерик почему-то даже потрогал свои форменные штаны. Но тут унтер сделал пару шагов вперёд и подойдя почти вплотную к офицеру стал полушёпотом ему чего-то говорить. При этом он ненавязчиво прикрыл своим телом от меня худощавого парнишку.

Мне не потребовалось даже напрягать магию, чтобы расслышать его слова, так как шёпот его звучал вполне отчётливо:

— Ваше высочество! Негоже так… Он и в самом деле спас Вас, да и нас тоже….

Ну, ни хрена ж себе? «Высочество?» Очешуеть и не встать. Что-то я не помню такого высочества. Фотки Николая Кровавого и его сына Алексея помню. Но один был с бородой, а другой слишком молодой. А такого, как этот я что-то не помню. Хотя… Я же не знаю точно, куда я попал… Может, тут и страна другая, и высочества не те. Ну и что, что они по-русски говорят. Может это совсем-совсем другой мир, и тут не Романовы правят, а, например, Годуновы, или вообще ещё Рюриковичи…

— Прошу прощения! Я был не прав! — отстранив унтера, выступил снова вперёд офицер и представился. — Князь Романов Олег Константинович, корнет лейб-гвардии Гусарского полка. С кем имею честь?

Ну, ни хрена ж себе… Кто-то из Константиновичей… Твою же мать… Придётся и мне представляться честь по чести… И что бы такого соврать поэлегантнее?

— Барон фон Шварц Максимилиан Александрович, путешественник. Прошу прощения, что допустил грубые слова в Ваш адрес, Ваше Высочество!

— Извинения приняты. Благодарю Вас, барон! Вы спасли нашу жизнь.