— Держи! — протянул я Ирина автомат Калашникова. — Помнишь, как обращаться?

— Ну, да… Ты же показывал.

— Только стреляй одиночными… Вот так. — я перевёл переводчик огня в нужное положение.

— А мне автомат? — тут же влезла Машка.

— В прошлый раз, когда ты стреляла из пистолета, ты себе разбила губы и нос.

— Но я…

— Не начинай, Маш! Не сейчас… Ладно?

— Ладно. — отступила Маша.

Я снова навёл винтовку, оснащённую оптикой на наступающих британцев. Они всё ещё были далеко, но я уже смог рассмотреть их поподробнее. И одного из них, я смог опознать, как офицера. Вот в него-то я и прицелился. Выдохнул, замер… И плавно потянул за спусковой крючок. Выстрел хлёстко прозвучал в тишине…

Да… Снайпер из меня ещё тот. И хотя я стрелял с упора, положив оружие на раму окна, но в офицера я так и не попал, хотя и получил довольно-таки сильный удар прикладом в плечо. Синяк, наверное будет…

Но так, как толпа людей в форме, была всё-таки плотная, то я умудрился всё же в кого-то попасть. Перестав изображать из себя снайпера, я выпустил остальные девять патронов, просто в ту степь. И всё чего я смог добиться, это несколько тел на песке. Причём непонятно, кто из них ранен, а кто убит. Зато остальные рассыпались в стороны.

Я тут же поменял магазин в винтовке. Из соседнего окна периодически бухали одиночные выстрелы автомата. «Молодец, Ирка!» — подумал я.

Отложив винтовку в сторону, я достал ручной пулемёт Калашникова и несколько снаряженных длинных магазинов к нему. Так же, как и винтовку положил его на обрез окна, и стал короткими очередями, постреливать в сторону вражеских солдат. Ощутив на себе прелести пулемётной стрельбы, англосаксы залегли. Но на песчаном пляже это было довольно-таки глупо. Я через каждые три пять патронов, снаряжал по одному трассирующему. Так что мне было примерно видно куда летят пули, а это помогало вести прицельный огонь на довольно-таки дальней дистанции.

В это время зазвучали выстрелы нашего арьергарда. Мне из дома не было видно кто стрелял. То ли Сёмка Белоконь, то ли вахмистр с казачком. А может и все трое разом.

Эдак нас со всех сторон зажмут. Слишком уж их много на нас наседает. Я глянул на лежащего без сознания с бледным лицом Великого князя, и сделав паузу, крикнул Ирине:

— Попробуй привести его в чувство!

— Как?

— Ну, по щекам его хлестани…

— Ты что? Он же кназь…

— Ну, тогда разбуди эту спящую принцессу традиционным способом!

— Как?

— Как, как… Каком кверху! — выругался я. — Ты что сказку не читала?

Блин! Вот, ей богу… Я пошутил. А эта дурёха взяла, и реально крепко поцеловала его в губы.

Но этот её странный поступок, внезапно принёс нужный результат. Князь Олег Константинович открыл глаза, и с удивлением смотрел на целующую его блондинку. Ира отстранилась от него, и тоже, почти в упор, разглядывала парня.

Любоваться на прорастающие ростки любви с первого взгляда, ну, или с первого поцелуя… В общем, некогда мне было. Поскольку, повинуясь команде, так и не убитого мною офицера, британцы поднялись в атаку. Разразившись длинной очередью из пулемёта, я заставил их снова залечь. А сам сменив РПК на СВД, снова стал выискивать в прицеле офицера. Всё же теперь англичане были ко мне гораздо ближе.

Мне повезло. Если солдаты, упав на песок, старались как можно поглубже вжаться в землю, то командир поднимал голову и что-то пытался кричать на своих подчинённых.

Выстрел… И на этот раз, офицер всё-таки уткнулся мордой в песок. Я сделал ещё несколько выстрелов в сторону лежащих ничком тел британцев, но у солдат совершенно пропало желание хоть как-то дёргаться, а тем более подниматься, чтобы бежать в бессмысленную атаку.

Зато со стороны леса раздался басовитый звук пулемёта. И если мой РПК стрелял примерно: «Так, так, так…», то из леса доносилось: «Бу-бу-бу-бу…»

Почему-то вспомнилось прочитанное как-то стихотворение, которое по неизвестной мне причине, приписывалось Редьярду Киплингу:

Всё будет так, как мы хотим.

На случай всяких бед

У нас есть пулемёт «Максим»

У них «Максима» нет.

Киплинга мы все знали с детства. Он же написал про Маугли и про какого-то там мангуста Рикки-тикки-тави. Лишь много позже, я случайно узнал, что стишок написал какой-то Хилэр Беллок. Это меня так удивило, что я даже запомнил имя автора.

«Максим»! Имя прям как у меня. Может поэтому, я помню, что сперва это стреляющее чудовище делалось чуть ли не на пушечном лафете. И лишь потом к нему приделали удобные колёсики со Щитком, знакомые нам с детства по всяким военным фильмам. Вот только не помню… К четырнадцатому году колёсики ужен были или нет. Хотя, тут всё могло пойти не так. И Николая Романова давно уж нет в живых, и Японию Российская империя разбила в пух и прах уж лет десять назад. Так что и развитие военной техники могло ускориться.