Поэтому Пришлые, пожалуй, всё же лучше. Хотя — все равно людишки. Выжиги и торопыги! Поразмыслив, Двалин решил, что парню надо бы как следует обжечься, пусть даже и с потерями в деньгах или гордости. Не поняв, что все людишки — жулики, ну, пожалуй, кроме некоторых Пришлых, не набив собственных шишек — добрым гномом не стать!

Да и людские магики в Лесную гряду редко попадали, а, изучая руны, хорошо бы понимать и то, кто и как их снять или взломать может. Так что мысль отправить ненадолго и под приглядом племянника в людской мир сейчас, задолго до Большой жизни, сверлом вгрызлась в ум доброго мастера. А уж если гном что взял к себе в башку — тут и динамит Пришлых не поможет эту задумку выбить! И когда он узнал, что старейшина Рарри направляет колонну из двух ЗиЛков с товаром к Пришлым в Пограничный — долго не раздумывал. Пограничным звался город Тверского княжества, одного из шести Новых Княжеств. Как несложно догадаться из названия, стоял он на самой границе Твери с Вирацким баронством, и потому управлялся военным комендантом, а не штатскими чиновниками. В остальном же — город как город, жулики, девки, воровство, опасности, соблазны… То, что у Пришлых зовётся «цивилизация».

Двалин отправился к старейшине и, не утаивая причин, у гномов это вовсе не принято, убедил его взять племянника в качестве охранника. Вообще-то это было не в обычае, хотя прямо предками и не запрещалось. Конечно, Дарри прошёл обязательную воинскую подготовку и начальную, первую из трех, службу в хирде, но всё же в охрану торговых караванов обычно брали гномов более опытных. Ну, или нанимали людей. Стреляли те, надо признать, получше гномов. Рарри, как водится, поупирался, но, во-первых, стволы и затворные группы работы Двалина были чуть ли не самой ценной частью груза, во-вторых, старейшина и сам тут был не без греха. Обычно на торги и даже на важные переговоры ездили гномы званием попроще, приказчики там или управляющие. Видно, ему очень уж хотелось развеяться, и в этот раз Рарри решил возглавить колонну сам. Так что взаимопонимание быстро, всего через полчаса взаимных упреков, хлопанья массивных ладоней по столу, сопения и споров, было достигнуто, а затем и закреплено добрым пивом.

Дарри, не подозревая о хитрых планах и коварных расчётах дяди, узнав о поездке, совсем было забыл про гномью степенность, и только насупленные кустистые брови дяди Двалина охладили его неуместные восторги. Нет, он, конечно, не сидел в родных пещерах на цепи, и в людских поселениях бывал, но то были мелкие городишки аборигенов или торжища при замках владетельных баронов. Это всё было — рукой подать, и давно не интересно, как всё хорошо знакомое. А вот так — за четыре, а то и за пять с половиной (если старейшина решит ехать не через Вирац, а по Марианской переправе) сотен верст, да в большой город Пришлых! Он воспринял это как подарок, так что весь день перед отъездом, проведённый, как водится, в бане, дяде пришлось вбивать наставления и поучения в каменную башку племянника, который всеми своими мыслями уже пребывал на пути в большой город. Хотя в бане о делах и не принято говорить, но — не удержался. Впрочем, баня и доброе тверское пиво придали ему благодушия, и напоследок уже, отдыхая, весь красный и распаренный, не забыл ещё раз дотошно перечислить заказы на покупки в Пограничном. Кроме денег на эти самые заказы выдал племяннику на расходы неожиданно для самого себя много, вдвое больше того, что собирался дать вначале.

— Вот, — сказал он, протягивая взятый из резного шкафчика кисет из кожи выворотня, — тут шестьдесят марок. И тут… — он вновь потянулся к шкафчику и вытянул из заговорённого только на него ящичка тяжёлый цилиндрик в плотной коричневатой бумаге, — ещё столько же. Добрых гномьих марок, людскими кругляшами это триста тверских рублей. Тебе точно должно хватить.

Заметив ошалевшие глаза племянника, он грозно сдвинул брови и рявкнул:

— Да не транжирь там! С толком потрать, на дельное что! А не найдёшь дельного, так лучше назад привези! — и отхлебнул пива из солидной кружки, покуда племянник пересчитывал увесистые жёлтые монеты толстыми, заскорузлыми, с въевшимися в поры маслом и каменной пылью пальцами...

Глава 2, в которой дорога в Пограничный начинается, и в которой она же и заканчивается.

Рано утром Дарри, в кольчуге собственной работы, с прекрасной винтовкойдядиной выделки, не менее прекрасными топором, револьвером и ножом на поясе, а также вещмешком размером с небольшой утёс, занял свое место в кузове второго грузовика. Вместе с ним там же ехал и Гимли, почтенный и крайне раздражённый гном, ур-барак в отставке, командовавший охраной каравана. Раздражён же он был тем, что ему навязали нового, не притёртого к их отряду и непонятного пока сосунка, который лишь подземные демоны знают, как ещё себя проявит. О чем он громогласно и провозгласил из спутанных кущей, в забывчивости названных им бородой. Упрямый ещё больше, чем любой другой гном, Дарри, оправдывая свое прозвище, не стал обращать внимания ни на почтенный возраст собеседника, ни на его звание и должность. Он сварливо ответил:

— Я добрый член общины и выполняю свой долг, как положено и как велят обычаи!

— Ишь ты! Член, мать её в камень ети, общины! А я что — дырка в ейной заднице? Я, поди, ещё почленистей тебя буду!

— При всем уважении, я никому не дам мной попусту понукать. Выполнить всё готов как должно, а за свои промашки отвечу сам, как водится по обычаю предков! Но обзывать попусту сосунком и позорить своё имя и семью не дам никому!

Ершистость молокососа неожиданно понравилась Гимли, он захохотал так, что заглушил заработавший мотор, и хлопнул парня по плечу. Правда, величие момента смазалось тем, что грузовик как раз тронулся, и Гимли при этом с размаху сел на задницу поверх груза. Это развеселило его ещё больше, и, утирая слезы с пронзительно-голубых, как, впрочем, почти у всех гномов, глаз, он спросил:

— Ты гля, какой сурьёзный! На положено — давно наложено. А как, кстати, велят обычаи, ась?

Дарри вскоре перестал считать своего дядю занудой и дотошным приставалой. По сравнению с Гимли дядя казался теперь легкомысленным, как танцующий армирец. До самого первого привала ур-барак гонял Камня в хвост и гриву вопросами о действиях часового ночью, о мантикорах, упырях, лихих людях и способах борьбы со всеми этими напастями, а на привале измучал уже не вопросами, а вводными и учебным поединком на секирах в чехлах. Наконец, смилостивившись, он объявил, что, возможно, из Дарри и выйдет что-то путное, а не ходячий бурдюк для пива и пердежа. И пообещал, заметив улыбающиеся на этот цирк с конями лица других стражей, на следующем привале учения для всей охраны — для слаживания и «избежанья для». Последнее было непонятно, но настораживало, и улыбки как-то подувяли. Во время второго перегона Гимли окончательно пришёл в доброе расположение духа — то ли проявленная власть уняла раздражение, то ли Дарри и в самом деле ему глянулся. Так что расспросы сменились неторопливым разговором и умеренной похвальбой ветерана. Да и Дарри остыл — в самом деле, ур-барак ходил в боевые походы, когда он ещё сопли на кулак наматывал. Протянув добытый из мешка ломоть сыровяленого окорока, делать которые тетушка Борна была великая мастерица, он окончательно растопил ледок, и уже Гимли поделился с ним глотком пива, что не возбранялось даже гномьим часовым. В итоге учения на втором привале были, но не мучительские, а вовсе даже полезные. Гимли весьма толково охарактеризовал ему всех гномов охраны и тех, кто должен был, в случае нападения помогать, то есть племянников старейшины Дарри, Балина и ещё одного Балина, им же описал Дарри (образно, но не очень обидно), и выстроил наилучшую, с учетом их умений и навыков диспозицию. Затем, пару раз отработав его вводные все вместе, они худо-бедно освоились как единая команда. Скорее, худо, всё же Камень был новичком, и опыта не имел, так что из-за него несколько раз приходилось всё начинать сначала, пока результат не устроил Гимли. Привал в итоге затянулся, но это и планировалось изначально. Доехать-то до Пограничного можно было бы и за день — старейшина Рарри выбрал дорогу через Вирац, хотя пошлины в баронстве и были выше, чем в Марианском герцогстве. Зато путь на полтораста верст короче и, надо признать, благодаря Ас-Мирену, главе тайной службы баронства, «Камеры знаний», на дорогах было куда как безопасней. Но вот к переправе через Улар они добрались бы уже к самому вечеру, и был риск застрять перед паромной пристанью на ночь, если очередь будет большой. Разумней было заночевать не в поле, а под крышей и надёжной защитой стен, а старейшина Рарри, как любой гном, а тем более, такой важный, риска не любил. Так что на ночёвку они встали довольно рано, едва въехав в Вирац и заплатив на въезде баронскую пошлину. А может, дело было в том, что гостиница, в которой они расположились, уже двести лет славилась своими запеченными по особому рецепту поросятами. Поросята — это важно, особенно с хорошим пивом, и в обеденном зале было тесно и многолюдно.

Пиво было хорошим, они смогли это оценить ещё за стойкой — свободного стола для такой большой компании пришлось дожидаться. Новые товарищи Дарри все ещё ворчали из-за незапланированных учений. Один из них, Торин, которому черная борода, схваченная золотыми клановыми кольцами, придавала совершенно разбойный вид, тонко намекнул:

— Тебе, как новичку, положено бы проставиться!

На что Дарри не менее тонко ответил:

— Ага! Как только ты покажешь, как это делается.

Но всё же заказал пиво для всех восьмерых. Старейшина Рарри, мудро рассудив, что место найдется не сразу, счел, что дожидаться у стойки ниже его достоинства, и остался пока в своём номере, велев прислать за ним полового, когда стол освободится. Они успели выпить ещё по кружке, прежде чем дождались приглашения рассаживаться.