— Тронулись!

Я открыл портал в закуток золотоносной шахты, активировал светляка и пояснил.

— Проход закроется, когда я окажусь на той стороне, либо отработает пять минут и всё равно закроется.

Митрич какое-то время с опаской заглядывал внутрь, затем догадавшись, вошёл, я последовал за ним.

— Штурвал как в старом бомбоубежище, — прокомментировал он, глядя на дверь.

— Это и есть проход в другой мир, обыватели его не видят.

— Так это ж выходит, они все теперь обыватели? Сын, внуки!

— Все да ни все, игроков полно, сам же видел, — старик кивнул. — Большинству на тебя плевать, а кто-то захочет захомутать, обнулить… убить то бишь, для получения прибыли…

— Ты меня захомутал?

Я усмехнулся, получается сам себя подставил, правда — наше всё.

— Типа того, но я дал тебе выбор, возвращаешься или идёшь со мной, помнишь?

— Да… так мне ж куда, на паперть возвращаться? Лучше с тобой пойду, хоть и непонятно… бесовщина какая-то, — на что я махнул рукой.

— Пусть бесовщина. Пошли, — крутанул штурвал, готовясь атаковать.

К счастью, на пороге оказалось пусто, я вошёл первым.

— Фу, как в подвале моём пахнуло… Чего это? Адаптация…

— Это заводь — преддверие в другой мир, там могут другим воздухом дышать, а система нас адаптирует, — пояснил я.

В коридорах было пусто, где-то порыкивал ушан, в промежутках слышался писк крысовара. Старик, к своей чести, бежать не собирался. Я выдал ему одно из простых мачете, рукоятка крепко сидела в руке бывшего бомжа.

— Это тварюшки те вякают? — не глядя на меня, спросил он.

Странное дело, взгляд Митрича изменился, появилось что-то вроде циничной злости, довольно неожиданная метаморфоза. Но если брать в расчёт горячую точку, про которую он упомянул, всё встаёт на свои места, на пороге опасности он вернулся к жизни.

Я с юности слышал выражение, афганский синдром, молодые люди, окунувшиеся в горнило войны, возвращались к мирной жизни, не у всех получалось адаптироваться. Многие пускались во все тяжкие и погибали уже при мирной жизни: наркотики, алкоголь, всё, что даёт ложное чувство свободы. Видимо, Митрича это коснулось, жена всю жизнь его сдерживала. А сейчас, спустя множество лет, ему не нужно притворяться цивилизованным.

Интересное умозаключение, это я сам догадался или в передаче какой слышал?

Писк тем временем приближался, и очень скоро из-за поворота показался первый крысовар, за ним ещё один. Уровни у них невысокие, так что я не беспокоился, поглядывал на свежеиспечённого игрока и прикидывал варианты развития событий.

Заметив нас, твари сорвались в весёлый галоп, а Митрич, не глядя на меня, занёс мачете для удара. Крысовары умом не отличались, потому атака была прямой и незамысловатой, я приготовил палицу, старик меж тем, хекнул, и рубанул первую тварь. Удачно, крыса потеряла половину морды и по инерции ударилась в ногу старика. Тот пошатнулся, вторая тварь решила воспользоваться неустойчивым положением игрока и запрыгнуть на грудь. Свистнул воздух, ударная часть палицы трансформировалась в шипастое бревно, несчастный крысовар отлетел с хрустом и чмоканьем, затем буквально стёк со стены.

— Бесовщина, — выпрямляясь, прокряхтел Митрич, причём здоровенные дохлые твари, его вообще не впечатлили. — Пишут, получено двести единиц свободного опыта…

— Всё, верно, я тебе говорил, система платит за уничтожение тварей. Ещё предметы выпадают, кольца, браслеты, вещи могут выпасть.

Бывший бомж смотрел на меня с подозрением, примерно как рыбак на другого рыбака, когда тот слишком широко расставил руки, рассказывая про удачный улов. Я не стал обращать внимания на скепсис в его взгляде.

— Раз получил двести очков опыта, можешь подняться на второй уровень, сделай, станешь сильнее.

Старик перестал сверлить меня взглядом, глаза сделались стеклянными.

— Посмотри на прогресс, он должен быть больше ста процентов, — Митрич кивнул. — Нажми на единичку… уровень.

— Ох, мать… Пишут, что получил второй уровень, четыре очка каких-то дали.

— Это свободные очки характеристик, глянь на свои, основных четыре, интеллект, сила, ловкость, выносливость. Распределять очки можно только по ним…

— Глаза в последнее время подводят, меткости не вижу, — удивил меня старик, видно, от внуков слышал.

— За меткость отвечает ловкость, нажми на неё, — по слегка округлившимся глазам, стало понятно, что у него получилось.

— Во! Меткость теперь пятьдесят, — довольно произнёс он.

— Ты что, всё в ловкость закинул?

— Так получилось, щёлкнул и всё, так там уже была единичка, после того, как с сабелькой помахал, написали.

Я усмехнулся.

— Ну, теперь ты меткий, разницу заметил?