Враг моего врага… Мой друг?

— Буэ-э-э!

— Не, ты видел? — рычит над ухом зайка, вытирая платком рот и передавая мне другой чистый. — Видел?! Кто они после этого? Люди? Разумные?! Нет! Это твари похуже чудовищ! Монстры хотя бы убивают, чтобы есть! Есть, Магнус! А эти? Зачем они убивают тех, кто не может ответить?!

Молча киваю, соглашаясь, а перед глазами все еще прыгают картинки только что увиденного зрелища не для слабонервных. А я уж думал, меня ничем не удивить… Изнутри палатка главного работорговца напоминала скотобойню. Деревянная ванна, наполовину наполненная кровью, в которой еще плавали части тел. Окровавленные стены палатки, пятна, разводы, брызги! В нескольких тазах расчлененные туши разумных, в дальних углах — головы, руки, ноги, все по отдельности! Такое чувство, будто безумный мясник рубил все подряд, не задумываясь о том, как и куда целиться острием топора, а потом тщательно сортировал конечности…

Снова чувствую желание блевануть, но в желудке ничего не осталось. Только желчь подкатывает к горлу. Чана толкает меня в плечо, подсовывая фляжку. Прохладная вода. Пию жадно, пока привкус желчи не растворяется полностью.

— Арина взяла его, когда тот собирался свалить по-тихому, — мрачно кивает ушастая за палатку. — Но теперь никуда не уйдет, даже не уползет. Она малость… укоротила его.

Заходим за полог.

— Это и есть тот мясник?! — вырывается у меня невольный крик.

Есть чему удивляться. Чтобы без устали махать топором, нужны крепкое здоровое тело, хорошие физические данные, длинные руки палача… А перед нами на траве скулит щуплый коротышка… который кажется еще меньше из-за отсутствия у него ног ниже колена. Обрубки небрежно перетянуты тряпкой, а отделенные ноги валяются чуть дальше.

— Он! — вырывается тяжкий стон-вскрик у зайки. Она шагает ближе к нему, нависая над мужичком.

— Хаббад! Узнаешь меня, сволочь?!

— Т-ты, — перестает стонать тот, глядя снизу вверх на свою бывшую рабыню. — Но ты же мертва! Мертва! Тебя съели! Ты не могла выжить!

Чана бьет его в лоб обухом трезубца, отключая главаря работорговцев и поворачивается ко мне:

— Арина, Магнус… Позаботьтесь о рабах… Я… Мне надо…

— Справишься сама? — только и спрашиваю я, видя, как потухшие было глаза Чаны вновь загораются красным.

— Справлюсь? О да! Я справлюсь! Можешь даже не сомневаться! Этот ублюдок… ответит за всех… за всех! Он будет умирать о-очень долго!

Оскалившись напоследок, ушастая рванула было к бессознательному главарю, как вдруг, опомнившись, вернулась ко мне.

— Магнус, дай пару крепких зелий исцеления.

— … ?

— Я хочу, чтобы он ответил не только передо мной. Как и обещала, его смерть будет долгой. Но думаю, я не имею право забирать себе все право на месть. Вы с Ариной пока займитесь пленниками, а я за ним пригляжу. Зелья пригодятся.

Киваю, выгружая из инвентаря пару баночек зелий домашнего изготовления. Они лучше и быстрее работают, не раз проверял на себе и подругах. Думаю, Хаббад тоже оценит на себе их действие.

Пришло время второй части нашего плана. Но лишь подойдя к леткам, стараясь не сблевануть вторично из-за ужасного смрада дерьма и гниения, вспомнил, что не пошарился в палатке. Ключей от запоров у нас не было… Хотя, глянув на Экскалибур, подумал, что они и не нужны.

Описать то, что творилось в клетках? Лучше не надо. Я помню, что увидев худющую грязную Чану в первые минуты нашей встречи не мог сдержать слез сострадания. Здесь творилось почти то же самое… только в десятки раз хуже. Рабы… Рабы разного возраста, пола, телосложения, расы и вида жались друг к другу, к прутьям противоположных от нас стен или просто к полу, видя в нас просто смену хозяев, очередных мучителей. Мы с Ариной охрипли, пытаясь достучаться до их разума. В конце концов, просто плюнули на уговоры и стали сшибать замки, распахивая клетки настежь. Это сработало. Мы не преодолели и половину пути, а позади стали раздаваться радостные крики. Самые здоровые и бесстрашные, похватав палки, плети, и оружие работорговцев, стоявшее в стеллаже неподалеку, кинулись к палаткам. Могу их понять, вот только там уже никого не осталось в живых. На наших радарах осталась только одна красная точка, принадлежавшая Хаббаду, а это означало, то драться и вымещать злость бывшим пленникам, увы, не на ком… Кроме самого главаря. А судя по испускаемым им крикам, тот уже был занят.

Освобождение пленных не заняло у нас много времени. К последнему десятку клеток мы подходили уже в сопровождении самых смелых узников, осмелившихся заговорить с эльфийкой, видя в ней притесняемую людьми расу. Ко мне все тупо боялись подойти из-за включенной боевой ауры. Внушало, наверное. Все бы так и прошло спокойно, но в последней клети нас ждал сюрприз.

— Ника! Тали! И ты…. Ш-ш-шайса!

Арина вцепилась в прутья последней клети, буквально прошипев и выплюнув какие-то имена. Я же попытался разглядеть пленников, распростертых на грязном полу. Каково же было мое удивление, когда мне стало понятно, что девушки в разодранных лохмотьях, глядящие на меня без страха в глазах, остроухие эльфийки!

Вид их был ужасен, во много раз хуже, чем у прибежавшей ко мне зайки. Чана, выглядела обычной рабыней, насколько только можно было применить к ней это слово. А девушки, лежавшие передо мной, могли лишь смотреть и тихонько постанывать. На них практически не было живого места. От костюмов остались лишь жалкие воспоминания, а на кожа была покрыта порезами, ранами и свежими гнойниками. Кроме того, у одной точно были сломаны ноги, у другой руки, третьей отрезали уши, нос и губы. Всех троих неоднократно насиловали… И тем не менее, в глазах каждой из них все еще горела воля к жизни и неугасимая ярость. Когда Арина назвала их имена, готов поклясться, они тоже узнали ее. По крайней мере, все трое приподнялись… На большее им не хватило сил.

— Ты их знаешь? — начиная догадываться, спросил я для проформы. Похоже, работорговцам повезло захватить тех самых эльфиек, которые…

— Еще бы я их не узнала! — торжествующе проговорила Арина, собственноручно сбивая трезубцем замок. — Это же они бросили меня на съедение тварям! О-о-о, не зря я молилась Элуне! Богиня услышала мои молитвы, преподнеся мне вас на блюдечке!

— Молилась?! — еле слышно донеслось с пола. Похоже, одна заключенных девушек все же нашла в себе сил ответить. Она была настолько грязной, что мне приходилось напрягаться, чтобы увидеть, как она говорит. — Молилась?! Ты грязнокровка падшей шлюхи-матери! Это из-за тебя мы угодили в лапы этих сучьих выродков! Наоборот, это мы должны благодарить Элуну за то, что дала нам шанс последний раз взглянуть в твою дебильную… угх-х-х-х…