Наклонил лицо к ее, притягиваемый невидимой силой, которую невозможно было игнорировать. Мои губы скользили над ее кожей — ее виском, щеками, губами. Я никогда не касался ее, однако, мое тело горело от сдержанности, но держал себя в руках.

Лина дрожала подо мной.

Ее губы слегка приоткрылись, и я почувствовал тепло, когда ее грудь поднялась и напряглась, приближаясь к моей. Мы застыли в бесконечном моменте напряжения, в то время как шепот моих слов из клуба эхом раздавался в воздухе.

Поцелуй меня.

Поцелуй меня.

Поцелуй меня.

Как игла, вонзившаяся в воздушный шар, хаос взорвался, когда Лина бросилась на меня, ее губы столкнулись с моими, а руки притянули ближе.

Слава Христу.

Я ответил с тем же отчаянием. Притянул ее роскошное тело к своему и поглотил ее поцелуй. Ее язык, скользящий по моему, превратил мой член в камень. Он так сильно давил на молнию, что я боялся, что она оставит постоянный след. Моя физическая реакция на нее была неоспорима. Что удивило еще больше, так это моя эмоциональная реакция. В тот момент, когда ее тело растворилось в моем, я одичал от желания обладать ею. Присвоить полностью, чтобы она забыла, что любой другой мужчина вообще существовал.

Ее подчинение желанию, пульсирующему между нами, было знаком того, что я добиваюсь прогресса.

Это сделало меня ненасытным до большего.

Крошечный намек на то, каково это — иметь ее для себя, перевернул мой мир с ног на голову. Ее прерывистый стон, вырвавшийся из губ. Ее пальцы, вцепившиеся в мои волосы. Ее зубы, укусившие мою нижнюю губу.

Как поцелуй с кем-то еще мог сравниться с этим?

Это было невозможно.

Она разрушила мои прежние стандарты и навсегда изменила мое восприятие. Она отметила меня так, что это нельзя было увидеть, но я знал, что это было там, и будь я проклят, если не найду способ ответить ей тем же.

Я ненавидел то, насколько сильно хотел ее.

Она даже не скрывала, что хранит секреты, а я клялся, что не потерплю ничего, кроме абсолютной прозрачности в любых будущих отношениях. Лина была воплощением всего, чего не хотел. Я не мог понять, что со мной не так, и потеря контроля над своими собственными желаниями сводила с ума.

Мы неохотно оторвались друг от друга, нуждаясь в воздухе. Ее глаза оставались закрытыми, будто она наслаждалась моментом. Или сожалела о нем. Оба варианта были одинаково вероятны, когда дело касалось ее.

Я выпустил глубокий, покорный вздох, мой лоб опустился на ее.

— Это ничего не меняет, да?

Медленно, так мучительно медленно, она покачала головой из стороны в сторону, движение было нежным прикосновением к моей коже, словно шепот извинения.

— Хорошо, что легко не сдаюсь, — пробормотал я, легкая улыбка зацепилась за уголок моих губ, когда она тихо рассмеялась.

— Ты невозможен. — Она отстранилась, ее взгляд скользнул к теперь уже пылающему пакету с бумагой и шелком. — И ты должен мне новый комплект нижнего белья.

Я подождал, пока ее глаза снова встретятся с моими.

— Детка, скажи мне, что я единственный, кто увидит тебя в нем, и я куплю тебе весь чертов магазин.

— Я не хочу магазин.

— А я не хочу, чтобы ты приближалась к нему.

Ее зубы впились в нижнюю губу.

— Мне нужно идти.

Я позволил ей ускользнуть, ледяной холод пронзил грудь.

Раньше уверенные шаги Лины теперь были размеренными и тяжелыми, будто обремененные весом всего мира. Что-то или кто-то держал ее в смертельной хватке. Выяснить, что именно держит ее в своих объятиях, потребовало бы времени, которого мало, учитывая, что мои планы развивались быстрее, чем ожидалось, а мое терпение иссякало.

Теперь, когда я почувствовал отчаяние в ее поцелуе, легко принял решение, что пришло время форсировать ситуацию. Это было бы лучше для всех участников. Она освободилась бы от Веллингтона, а мне больше не пришлось бы беспокоиться о том, что я влюблюсь не в ту женщину, потому что Лина возненавидит меня, как только выполню свой план. Любое томление в ее глазах превратится в чистое негодование.

Это был самый умный ход, который мог сделать, и я, черт возьми, ненавидел его.

ГЛАВА 12

Если Оран Байрн был послан как испытание, чтобы бросить мне вызов, я провалилась. Он все глубже проникал под мою кожу с каждым взаимодействием, разрушая решимость и путая приоритеты.

Я должна была отправиться домой с Лоуренсом той ночью. Нижнее белье было для него, и я вышла из магазина, полная решимости соблазнить и попасть в его постель. Наши отношения были чисто декоративными — я была воплощением украшения на руке. Понятия не имела, почему Лоуренс не стремился получить от меня больше. Большинство мужчин его возраста и положения ухватились бы за возможность использовать меня для поднятия своего эго. Лоуренсу, казалось, нужно было только, чтобы меня видели с ним.