Литаврин до этого трое суток по лесам бегал. Он

же таежник: когда лед на Оби станет, он на лыжах ходил, да и сейчас ходит. У него крыша совсем съехала.

— Все! — говорит. — Она точно что-то с собой сделала.

Я уже приехал из командировки, зашел к Янкино-му отцу. Мы сидим — вдруг стук в окно.

— Вам кого?

— Литаврина.

Серега ушел, мы переглянулись, типа, что такое? Ну, а часа через два Серега прибегает, уже радостный:

— Она!

Я говорю:

— Хули ты такой веселый? Правда, что ли?

— Точно она! Я опознал!

— А веселиться-то чего?

— Да, как камень с души упал.

Он же эти полторы недели был как помешанный. Потом рассказывал:

— Шесть дней тело на жаре пролежало. Только по одежде и опознали.

Следователь нам сразу сказал: у нее голова пробита. Будто по голове кирпичом ударили. Но написали, что самоубийство, хотя в реке Ине, где она утонула, утопиться сложно. Там и воды-то по пояс. Но копать никто не стал. Серега опознал — дело закрыто.

Станислав Иванович Дягилев — отец Янки

Рыбак около одного из садоводческих хозяйств рыбачил и увидел. Странно, что ее отнесло километров на сорок и нигде не зацепило. Он увидел, позвонил, так и нашли.

Я читал заключение экспертизы: три страницы мелким почерком. Был окрик из Москвы, и проверили все очень тщательно. Нам-то многое думалось… Все-таки 9 Мая… праздник, пьяных много… Может, мерзавцы какие изнасиловали и все такое. Но нет. И этот момент отражен: никаких следов насилия нет.

Сын Аллы Викторовны ушел 23 апреля, а Янка — 9 мая. Мы их рядом и похоронили. Сначала не хотели рядом, а потом подумали: нам ведь удобнее ходить будет в одно место. Мы с Аллой Викторовной остались и без детей, и без внуков. Вот что самое страшное.

Место на кладбище нам дали не очень опрятное. Директор кладбища — чеченец. Уж как мы его уговаривали:

— Ну дай ты место поприличнее! Девочка-то известная! К ней ведь ходить будут! Ну что ж ты в болото загнал?!

Не дал. Сказал, что нет места. Хорошо еще, что мы с Аллой Викторовной напряглись и оградку поставили. А то к Янке там уже стали бездомных подхоранивать.

Алексей Коблов — рок-н-ролльный журналист

Поминки Янки проходили как митинг. Какие-то люди подходили взять автограф у Летова прямо возле еще не засыпанной могилы. Выглядело все это так, что Гурьев с Кувырдиным просто ушли с похорон.

Были пляски до упаду, прослушивание песни «Rosie Won't You Please Come Home», водка, наркотики — и бедный папа, который все это наблюдал. Егор сказал, что все это правильно! Что так и надо! На поминках он орал, что Янкина смерть — жизнеутверждающая!

Анна Волкова (Нюрыч) — подружка Янки, жена Егора

Странная история после всего этого произошла с Ольгой Глушковой. Она рассказывала, что вскоре, после того как Янка умерла, ей приснился сон. Приходит к ней Янка и говорит:

— Слушай, там так классно! Хочешь, покажу?

И вроде как за ней дверь. А из двери — яркий-яркий свет. У Ольги тогда была семья, маленький ребенок, три года. Она испугалась:

— Нет-нет! Не хочу!

Не пошла, короче. А где-то через несколько лет они с мужем поехали на Капри. Впервые по деньгам у них что-то получилось. Только-только что-то начало склеиваться — и прямо там она заболела. Анафилактический шок — и все. И не спасли.

Я вот все думаю: может, ей просто стало интересно, что там?

Часть 3

ЮРА ХОЙ (1990–1994)

9

«Колхозный панк»

(Альбом группы «Сектор Газа». 1989 год)

Из интервью музыкального критика Артемия Троицкого

— Как вы относитесь к творчеству Егора Летова?

— Я без малейшей симпатии отношусь к личности Егора Летова, которого считаю позером, мизантропом, параноиком и вообще малоприятным типом. Я уже не говорю про какие-то его там фашистско-шовинистические симпатии…

Что касается творчества группы «Гражданская Оборона», то оно не без интересных моментов. Правда, их последний альбом, который называется, по-моему, «Долгая и счастливая жизнь», у меня уже давно лежит, но руки до него до сих пор не дошли. Если б послушал эту пластинку, то мог бы сказать что-то более определенное. В любом случае я не разделяю восторгов, которые некоторые мои приятели из числа музыкальных критиков питают по поводу Егора Летова и «Гражданской Обороны». По мне, так этой группы могло бы и не быть. Она не сделала ни малейшего вклада в рок. Я, правда, не исключаю, что эта группа первая стала петь матом. Хотя у группы «ДК», по-моему, это было и до «Гражданской Обороны». А у группы «Сектор Газа» употребление матерных слов было куда более органичным.