Разведен. Влюблен. Опасен

Аннотация

– Ты меня похитил! – возмущенно воскликнула я с заднего сидения автомобиля, путаясь в длинной юбке свадебного платья и поправляя фату.

– Ты моя жена!

– Бывшая! И ты меня похитил!

– Это детали! Помолчи немного, а? Я за рулем.

– Помолчи?.. Захаров, ты украл меня с собственной свадьбы! Куда мы едем?

– На свадьбу. Твою. Со мной…

ЗАВЕРШАЮЩАЯ КНИГА ЦИКЛА.

Глава 1 Кирилл – Кирюха, улыбнись. Тебе сейчас топор в руки дать – и от маньяка вообще не отличишь, можно сразу на доску «Опасные преступники» вешать, прям в центр. Что случилось? – пристал ко мне Матвей, закидывая в рот конфету. Взял вторую и предложил мне. Я жестом отказался. – Малой мой вчера вечером машину мою угнал, перед девчонкой своей выпендриться решил. – И во сколько тебе встали его понты? – В бампер и крыло. Водятел, млин. Ему навстречу тачка выехала, а он, вместо того чтобы вправо уйти, влево поехал, ей навстречу. Ебалай криворукий. – Брат жив или вас двое в семье осталось? – Жив. Пока я ночью с гайцами вопросы решал, этот придурок свалил. Поймаю – прибью. – С братьями вообще одни проблемы, – согласился со мной Мот. – С сестрами тоже. Давай по домам, пока Доберман не подумал, что мы хотим работать, и не навесил на нас еще пару лишних дежурств. А где Лева? Лев был старшим родным братом Матвея, одним из моих лучших друзей и нашим коллегой по совместительству. – Рожать поехал, – отчитался Мот. – Сам? – заржал я. – Не, у Сеньки схватки начались, они в роддом рванули. Ну, это надолго, часов на восемь, а может, и на двенадцать. – Акушер ты гинеколог со стажем. – Я с Катюхой рожал, теперь спец, – гордо выдал Мотя. – Да-да, – сыронизировал я, – мы все помним, как ты с Катюхой рожал. Кто мне звонил и пистолет требовал привезти? – Кто? – удивился Мот, тыкая себя пальцем в грудь. – Я, что ли? – Нет, Катерина твоя Романовна. Скучно ей стало рожать, пострелять решила. – Моя может. Поехали, короче. Тебя подвезти? Я в магаз за памперсами, в прошлый раз не того размера купил. Ты знал, что есть просто подгузники, а есть подгузники-трусики? – Мотя, ты со мной еще грудное вскармливание обсуди. Я же каждый месяц рожаю, выкармливаю и меняю памперсы. Пешком дойду, прогуляться хочу. – Как знаешь. Погнали. Мы заперли кабинет и разошлись. Я поплелся пешком, а Мот сел в свою тачку и дал по газам, напевая себе под нос «лето, солнце, жара». Подмигнул двум симпатичным девчонкам в коротких сарафанах, которые спасались от жары, сидя у фонтана. Птички смутились, переглянулись и кокетливо рассмеялись, но я был не в настроении продолжать знакомство. Жизнь была бы прекрасной, если бы мой малой не подкинул проблем с тачкой. Выпендрежник малолетний, мозгов нет, зато понтов… Найду – уши на макушке бантиком завяжу. Я свернул за угол, и первым отреагировал организм. Я остановился; сердце хреначило где-то в висках, а в горле пересохло. На тротуаре стояла та, кого я давно забыл. Сначала решил, что мне привиделось, но это точно была она. Санька. Моя личная бывшая беда. Красивая, сучка! Невыносимо красивая. С первой же встречи втюрился, еще в универе. Осмотрел ее с ног до головы, задерживая взгляд на груди идеального третьего размера. Словно для моих ладоней созданной. Ножки длинные в шортах коротких. В ладонях она сжимала сумку и топталась на месте, словно не могла сделать шаг. Раздражением накрыло мгновенно, и челюсти сжались сами собой. Я стоял, как в анекдоте, статуей в лучах заката, и смотрел на девушку, в память о которой мне осталась только треклятая сковородка. Трофей, млин. Санька меня не заметила. Судя по движению губ, она ругалась себе под нос. Я присмотрелся к ее ногам и сжал зубы: Вишневская была в своем репертуаре! В этом районе на тротуаре совсем недавно положили новый асфальт, смола на жаре плавилась, не успевая затвердеть, а Вишневская, конечно, не заметила и теперь пыталась отклеить свои сандалии от асфальта. Я продолжал стоять, залипая на нее. Ни капли не изменилась, зараза. Такая же, вот только волосы обрезала до лопаток и в светлый покрасила. Раньше, когда мы были вместе, они у нее до самых бедер были длиной. Когда-то я эту дикую кошку любил до красных кругов перед глазами. До встречи с ней, да и после, даже не подозревал, что ревностью может так накрывать. Но пять лет назад она сделала свой выбор, который я с трудом, но принял. И отпустил. И меня отпустило. Не сразу, но отпустило. Запихнул воспоминания о ней в самые дальние уголки души, но…. Пару лет назад напомнили. Я тогда около месяца чумной ходил и думал. Много думал. Я пялился на Саньку, ровно до момента, пока к ней не пристали два кандидата в крематорий. – Девушка в беде, – пропел один, а я вспомнил, что такое ревность. – Иди ко мне, красавица, помогу! – поддакнул второй. Все, стоп-кран сорвало, резьбу тоже, а тело вспомнило как это – ревновать и заводиться с пол оборота. А вообще я нормальный! Спокойный даже. В моменты, когда Вишневская на большом расстоянии. А вот нахождение ее в такой опасной близости будило во мне дикого ревнивого зверя. Видимо, до сих пор. Память тела срабатывала, инстинкты, я сам не понимал, но тумблер переключился, а я завелся. – Слышь, Д’Артаньян, – встрял я, – ты, если на кладбище вне очереди не хочешь, капюшончик на голову верни и галопом отсюда. Санька вздрогнула. Выпрямилась. Напряглась и не шевелилась. – Пробегай мимо, мужик, она наша, – нарывался придурок. – Смешно пошутил, я оценил, – я потер ладони, – граждане недоусопшие, не расползаемся, морг в другой стороне. Или помочь с доставкой? – Ты че?.. – остроумия недоумкам не выдали, они мычали невнятно и соображали, как бы достойно ответить. – «Че» – по-китайски «жопа», а по-японски – «велосипед». – Отойдем? – предложил самый смелый. – Подождите! – залепетала Санька. – Минутку, пожалуйста, подождите. Она шарилась в своей необъятной сумке, не глядя в мою сторону. – Одну секундочку. Вот! Нашла. Александра выудила из дамской сумочки… Топорик. Маленький. – Такая полезная вещь, – нервно бормотала она, – купила в супермаркете, решила, что в хозяйстве пригодится. Глаза у пацанов съехались в кучу, а я опустил голову, сдерживая улыбку. Саня не менялась. – Хорошая вещь, – согласился я, – а лопаты нет? – Есть! – обрадовалась Саня и снова полезла в сумку. – Маньячка какая-то, – решил один, который поумнее, – пошли отсюда. Нормальные бабы в сумке топор с лопатой не носят. – Можно подумать, он когда-то общался с нормальными! – вспыхнула Санька, пряча топорик обратно. Она отводила взгляд и суетливо перебирала пальцы. Видимо, тоже была очень рада нашей встрече. – Привет, Сань, – хрипло поздоровался я. – Здравствуй! – чопорно ответила она, задирая нос повыше. – ты, наверное, торопился очень, да? – Да нет, я гулял. – Не буду тебе мешать, продолжай гулять, пожалуйста. – Помочь? – О нет, я просто… Вот… – Асфальт красивый? – съязвил я. – Никогда такого красивого не видела! – Точно. Какие цвета, оттенки. Поразительно, – согласился я. – Я предпочитаю любоваться в одиночестве. – Давно вернулась? – протолкнул я вопрос сквозь ком в горле. – Я тут кое-кого жду, – с намеком протянула она. Я зацепился за нее взглядом. Да что у меня, в прошивке намертво засело ревновать и заводиться в ее присутствии?! Захаров, это она решила уйти. Она, не ты! Да, в этом есть твоя вина. Да, я ее обидел. Но уйти решила она! Отпусти, прости, забудь и перестань на нее так реагировать! – Я всегда открыт новым знакомствам. Так когда ты вернулась? – Неделю назад, – рассерженной кошкой прошипела Саня. – Уходи. – Шунечка, ты решила врасти в этот асфальт? – продолжал я. – Не зови меня Шунечка, Захаров! – Прошу пардону, Александра Станиславовна. Забылся за давностью лет. Я сделал шаг к ней, обхватил за талию и выдернул из ловушки. Прижал к себе и все вспомнил, словно только вчера ее обнимал. Целовал. Ласкал. А потом потерял. Санька выдохнула, хватаясь за мои плечи, и задрожала, выдавая себя с потрохами. На мгновение мы встретились взглядами и мир вокруг поплыл. Она сглотнула, не отрывая от меня глаз, а я не смог разжать руки. Заклинило. Не забыла, беда моя. Помнишь меня, тело отвечает. И я не забыл. – Пусти меня немедленно! – хрипло потребовала она. – Поставь, где взял. Выдохнул. Развернулся и переставил ее на сухой асфальт. – Зачем ты вернулась? – глухо уточнил я. Зачем? Нормально же все было! Я успокоился, забыл, принял, перестал дергаться и начал новую жизнь. – Я замуж выхожу! – выстреливала она словами. Наклонилась, сняла босоножки и босая испарилась, спасаясь бегством. Замуж? Замуж?! Меня словно холодной водой окатило. Я проводил Саньку взглядом до такси и рванул домой. Глава 2 Александра. Плохо, все очень плохо. Нет, это катастрофа! Я знала, что возвращаться в родной город – очень плохая идея, но обстоятельства вынудили. Молилась, чтобы наши пути с бывшим никогда не пересекались, но умудрилась прилипнуть к асфальту именно в тот момент, когда он решил прогуляться. Боже, какой позор! Но хуже всего, что я до сих пор неадекватно реагировала на его близость. Я все моральные силы приложила, чтобы больше о нем не думать, но стоило Захарову меня обнять, и все пять лет пошли прахом. Словно не расставались. Словно не он повел себя как последний придурок, обвинив в том, чего я не делала. И не он забрал с собой мою любимую сковородку, уходя с криками, что я предательница! За нее, кстати, было особенно обидно! От бабушки досталась, советская, чугунная… – Обижают? – отвлек меня от мыслей голос таксиста. Я резко подняла голову, выныривая из своих воспоминаний и с тоской глядя на новые босоножки, которые теперь только в мусорку. Покосилась на свои босые ступни, на которые тоже налипла смола, и сморщила нос. – Ничего страшного, – криво усмехнулась я. – Такой красивый дэвушка нельзя обижать, хочешь, вернемся и зарэжем? – с улыбкой уточнил мужчина, косясь на меня в зеркало заднего вида. – Боюсь, не выйдет, – тоскливо протянула я, – там мой бывший, и он боксер. Если только неожиданно, из-за угла и с поддержкой ваших друзей…. – Хароший план, красавица! – одобрил мою идею таксист. – Разворачиваюсь? – Не надо, – икнула я. Встречаться с Кириллом я больше не хотела. Обида до сих пор жгла изнутри. Возможно – и вероятнее всего – мы оба тогда перегнули палку и были неправы, но ведь можно было цивилизованно поговорить, а не устраивать скандал? И уж точно не стоило называть меня предательницей. И еще много чего нам говорить друг другу не стоило тогда. Он изменился. Повзрослел. Казалось, стал даже мужественнее и привлекательнее, чем был когда-то. Вот только взгляд карих глаз так и остался шкодливым, немного ироничным. Казалось, что с возрастом он стал увереннее в себе, хотя пять лет назад мне казалось, что нахальнее просто некуда. Захаров не имел тормозов ни в чем. Он всегда видел цель и не замечал препятствий. Жаль только, что однажды препятствием в достижении его цели стала я… Я забыла. Отпустила. Я выхожу замуж, и мы с Кириллом больше не увидимся. Ведь не увидимся, да? Какова вероятность двух случайных встреч в большом городе? Боже, если ты есть, пусть мы больше не встретимся! У меня новая жизнь, которую я строила с большим трудом. Да, наперекосяк, но как умела. И у него тоже. Никогда не поверю, что Захаров никого не встретил за пять лет! Возможно, он уже женат и у них родился ребенок. От последних мыслей прошиб холодный пот, а я себе приказала больше о нем не думать. Между нами все давно закончилось, так какой смысл?… – Приехали, красавица! – улыбаясь во все тридцать два, уведомил меня таксист. Я быстро расплатилась, выбралась на улицу и доковыляла до лавочки. Выбросила сандалии в урну и с тоской посмотрела на раскидистый куст дерева. Идти домой и улыбаться сестре не было моральных сил. – Саша! – моя племянница Василиса стояла напротив, ухватившись за лямки рюкзака. – Ты почему одна? – удивилась я. – Тебя что, с тренировки не забрали? – Папа машину паркует, – Вася махнула ручкой в сторону автомобильной стоянки. – Ясно, как дела? – Что с тобой? Сандалики потеряла? – девятилетняя Василиса склонила голову вбок и демонстративно опустила глаза на мои ноги. – Угу. Я случайно приклеилась к тротуару. Задумалась и не увидела, что там смола растаяла. – И как ты отклеилась? – Помогли, – сквозь зубы прошипела я. – Тебя кто-то обидел, да? – Вася склонила голову вбок и смотрела на меня понимающе, как взрослая. – Обидели, но очень давно, – призналась я. – Незаслуженно? – Угу. – Вернись и заслужи, – авторитетно посоветовал мне ребенок, – или дай в жбан. Что? Меня так папа учит. Или танцуй, тоже помогает. – Вася, нельзя драться, ты же девочка! – И что мне теперь, терпеть? – так искренне возмутилась она, что я не сдержала улыбки. – Все можно решить словами, – продолжала я лекцию. – В жбан быстрее. И афиктивнее. – Эффективнее, – мягко поправила я. – Точно! – Сгоняй домой, вынеси мне тапочки, пожалуйста, – попросила я. – Сейчас, – с готовностью согласился ребенок и дунул в подъезд. А я снова задумалась. – Санчо, чего сидим? Туфельки по городу разбросала и принца ждешь? – заржал мой зять, осматривая меня с ног до головы. – Мой принц скоро вернется из командировки, – задрала я нос. Никто не должен был знать, что свадьба и брак у нас будут липовые. Даже мои ближайшие и любимые родственники. – Точно, про Витька я и забыл! Так где туфельки? – В урне. Я задумалась и застряла в смоле. – А, ясно, ничего необычного, – расслабился Игорь. – Васька где? – За тапками домой послала. Сейчас спустится. – Саня, ты когда-нибудь задумаешься и дорогу домой забудешь. Нельзя быть слишком умной, завязывай ты с этим. От думания одни проблемы. – Как ты прав! – горячо согласилась я. Пикнул дверной замок, и на улице снова появилась племянница с резиновыми шлепанцами в руках: – Мамины. Пойдет? – Спасибо! – поблагодарила я. Сунула ноги в тапки, и мы все вместе пошли в дом моей старшей сестры. Марья готовила ужин на кухне, а я сразу же отправилась в душ, прихватив с собой подсолнечное масло – смыть смолу с кожи. Сестра не удивилась, лишь философски вздохнула, продолжая помешивать суп на плите. Я же терла кожу спонжиком, обильно смоченным маслом, но мыслями была далеко. Захаров своим появлением мгновенно вернул меня в прошлое. Наши отношения не должны были случиться совсем. Красавчик, хулиган, спортсмен, заочник, только что из армии, и я… Обычная отличница. Я помнила, как, задержавшись в университетской библиотеке, случайно увидела заочников: они собрались у дверей аудитории. Он выделялся из толпы уже тогда. Красивый, уверенный, нахальный. Он и его друг Матвей. Они всегда ходили на занятия вдвоем, держались особняком и всегда смеялись. Я опускала голову, проходя мимо, но косилась в его сторону. С того дня я стала часто задерживаться в библиотеке, чтобы снова его увидеть, но Кирилл не обращал на меня внимания. Так продолжалось пару лет. Заочники сдавали сессии и исчезали до следующих экзаменов. Мы учились уже на третьем курсе. Я выходила из университета, а он стоял на крыльце, глядя куда-то вдаль. Заметив меня, подошел и огорошил: – Девушка, девушка, мне срочно помощь нужна! – К-какая? – от неожиданности я потеряла дар речи. – Проблема у меня, серьезная. Поможете? – он так открыто улыбался, что у меня колени ослабли, а на губах расцвела ответная улыбка. – Постараюсь, – пообещала я. – Так вот, что делать, если я кота с улицы взял, а он абьюзер оказался? Бьет меня, зараза, еду ворует, за ноги кусает, пройти не дает. Может, статья какая есть, вы не знаете? Как-то привлечь к ответственности. Кстати, я Кирилл. – Александра, – я обалдело пожала его ладонь, пытаясь понять, шутит он надо мной или серьезно. В тот день он прогулял занятия. Со мной. А на следующий день прогуляла я – с ним. Я никогда в жизни столько не смеялась, как в те дни. Спустя год мы официально поженились, хотя давно жили вместе. Захаров был собственником до мозга костей и желал, чтобы я носила его кольцо и его фамилию. – Сань, пойдем ужинать? Ты все смыла? – постучала в дверь ванной Марья. – Иду, – отозвалась я. – У тебя телефон звонит! Принести? – Да. Я вылезла из душа, замоталась в полотенце и приоткрыла дверь. В щелочку протиснулась рука сестры с зажатой в ней мобильным телефоном, который громко вибрировал. – Витя, привет, – с трудом выдавила я в трубку. – Привет. Как ты? – заботливо поинтересовался мой «жених». – Все хорошо. Ты скоро приедешь? – Неделя, может две. Сань, зашиваюсь здесь. Подержи еще недельку оборону, все должны поверить, что брак настоящий, ладно? – Можно не повторять это в тысячный раз, – вздохнула я, – я все помню. – Спасибо, ты настоящий друг! Тебе что-нибудь привезти? – Вундервафлю, – ляпнула я. Язык сработал быстрее мозга. Кирилл, Матвей и третий чугастрик из их компании теперь с корнем засели в моих мыслях. – Что это? – не понял Виктор. – Ничего, так, вспомнилась университетская шутка. Ничего не нужно, сам приезжай, и давай уже скорее с этим закончим. – Заканчиваю дела и еду, – пообещал Витя, – все, до связи. – Угу. Я его забыла! Забыла и больше не вспоминаю! Глава 3 Александра Ужасное утро обычно предвещает такой же ужасный день, а мое было хуже некуда. Я не выспалась, потому что всю ночь думала о засранце Захарове, а стоило мне только уснуть, как он явился ко мне во сне. Жарком и очень неприличном. Хотя «Кирилл» и «приличие» в одном предложении никогда не сочетались, я проснулась – красная как маков цвет и очень злая – под вопли Василисы, которая случайно сломала кран в ванной, и маты Игоря, который перекрывал воду. Все семейство моей сестры куда-то опаздывало. Игорь с Марьей – совершать трудовые подвиги, а Василиса – на тренировку по плаванию. – Сань, отведешь ее? – умоляюще попросила сестра, пытаясь одновременно накрасить глаз и погладить платье. – Не волнуйся, – махнула я рукой, – все сделаю. – Вася! Собирайся, на тренировку идешь с Сашей! – гаркнула сестрица. – Я зубки не почистила! – Ходи с грязными, – посоветовал ей злющий Игорь. – Вечером кран починю, надо новый смеситель покупать. Я после работы заеду в строительный. – Не буду с грязными, у меня там микробы туда-сюда ходят! – с новой силой завопила Василиса. – Дай им в жбан, пусть лежат и не носятся где попало, – отмахнулся Игорь. – А-а-а-а! – Тихо! – велела я. Налила племяннице воды из чайника в стакан и отправила совершать утренний моцион, погладила платье сестре, пока та красилась, и сама в полевых условиях умылась в кухне. – Саня, оставайся у нас, я тебя второй женой возьму, – заржал зять. – Я не против! – тут же поддакнула ему сестрица. – Нам нужен кто-то адекватный. – Это не ко мне! – открестилась я. – Адекватность – не моя сильная сторона. – Зато не выделяешься. Маня, быстрее, опаздываем, – поторопил Игорь супругу. – Маш, я твои кеды обую? – попросила я. – Все мое – твое! – бросила сестра, выбегая в прихожую. Они с Игорем умчались на работу, а мы остались с Васей. Я терла глаза и пыталась доспать хотя бы стоя, а племянница проверяла, все ли на месте в ее рюкзаке для тренировок. Одевались почти по-военному – пока горит спичка. Я натянула короткие шорты по случаю жары, майку и темные очки, чтобы не пугать народ своим сонным видом. Подхватила рюкзак Василисы, ее саму, и мы поспешили в бассейн, который был в двух автобусных остановках от ее дома. Заплетались мы прямо в салоне автобуса под неодобрительным взглядом какой-то старушки, у которой на лице было написано, что как мать я не состоялась. Бегом добежали до огромного спортивного центра. Я проводила Васю до раздевалки и пообещала, что вернусь через полтора часа. Выдохнув, наконец, я ответила на звонок сестры, бодро отчиталась, что ее ребенок тренируется, и задумалась, как убить время. Родной город не радовал. Конечно, я соскучилась по родителям и сестре, но предпочитала приглашать их к себе. Слишком остро для меня здесь все воспринималось до сих пор. Каждая улочка пробуждала воспоминания. О детстве, о беспокойных университетских годах и… Кирилле. Нет, так не пойдет. Я должна выбросить его из головы! Он в прошлом! Я прошлась по знакомым аллеям, немного постояла у реки, глядя на одинокого мужчину с удочкой и таким философским выражениям лица, словно он уже познал смысл бытия, ему в этой жизни все было понятно и он просто плыл по течению, как три уточки у берега. Я глянула на часы и решила, что пора возвращаться. Купила кофе в ларьке у набережной и побрела обратно за племянницей. Но как утро началось, так и день пройдет. Бариста не до конца закрыла пластиковую крышку, и горячий кофе чудом не расплескался по моей груди. Чертыхаясь, я выбросила крышку в урну, но отказываться от кофе было выше моих сил. Стараясь не пролить, я пила на ходу, уже не глядя по сторонам. Решив сократить путь, я была неприятно удивлена, что в том месте, где раньше была тропинка, теперь красовался забор. Пришлось делать приличный круг. Я потеряла время, и тренировка у Василисы уже закончилась. Пришлось ускорить шаг. На входе меня чуть не сбила стайка детишек, бегущих с тренировки, а уже у порога холла, где и находилась раздевалка и сам бассейн, кофе я все-таки пролила. Снова мысленно выругалась и осмотрелась в поисках хоть кого-нибудь, у кого можно было попросить тряпку. Как назло, вокруг не было ни одной живой души. Я решила, что попрошу инвентарь у тренера, но, когда подходила к раздевалке, забыла обо всем. Мой мобильный зазвонил, а виноватый голосок Василисы требовал немедленно явиться к тренеру в кабинет, который еще нужно было отыскать. Повезло: одна из мамочек подсказала дорогу, и я, обеспокоенная, рванула туда. Робко постучала, вошла и с порога выпалила: – Что случилось? Осмотрела кабинет и обомлела. У стола стояла женщина лет сорока в спортивном костюме. Она упиралась ладонями в столешницу, что-то выговаривая моей Василисе, а на ее шее нервно болтался свисток. – Это моя тетя! – быстро отчиталась Вася и приняла свой самый приличный вид, который говорил, что она очень воспитанный ребенок, а все предстоящие жалобы – поклеп и желание ее дискредитировать. – Полюбуйтесь! – тренер махнула рукой, указывая к противоположной стене. Я развернулась, и земля буквально поплыла под ногами, а кислород кто-то за секунду выкачал из комнаты, не оставляя мне возможности дышать. У стены стоял Кирилл, сложив руки на груди. Бывший гад нервировал, а его взгляд не предвещал мне ничего хорошего. Боги, я же только успокоилась! С трудом оторвав взгляд от Захарова, я поняла, что он не один. Рядом с ним мялся мальчишка лет десяти, а немного в стороне стоял незнакомый мужчина в спортивном костюме. – Ч-что, простите? – махнув головой, переспросила я, сообразив, что все ждут от меня ответа. – Это не я! – на всякий случай объяснила мне Вася. – Василиса, помолчи! – предупреждающе прошипела женщина. – Как вас зовут? Вопрос был адресован мне. – Саша, – растерянно прошептала я, чувствуя, как щеки покрывались румянцем от прожигающего кожу взгляда бывшего. – А я Светлана Васильевна, – быстро представилась тренер. – У нас драка. – Вася? Он тебя ударил? – ахнула я, косясь на мальчишку. – Беспредел! Как вы это допустили? Кто его воспитывал? – Это Василиса ударила Антошку, – перебила меня Светлана Васильевна. – Беспредел! – ироничный голос Захарова раскалил все нервные клетки в моем организме. – Как вы это допустили, Александра? Кто занят воспитанием? – Вася? – угрожающе сдвинула я брови, прилагая все силы, чтобы не смотреть в сторону Кирилла. – Он меня глупой назвал и портфель пытался отнять! – наябедничала племянница, сверкая глазами в сторону мальчишки. Я его помнила. Племянник Кира, сын его сестры. Только в последнюю нашу встречу он с удовольствием возился в песочнице, а наша Василиса пыталась стукнуть его лопаткой по голове. Надо же, как быстро растут дети… – Вася! Это не повод его бить! – пыталась я изобразить строгость. – Повезло, что Антоха девочек не бьет, – вступился за племянника Захаров. – Объясните ребенку, что конфликты нужно решать словами, а не криками «пасть порву, моргалы выколю». Я покосилась на Васю, которая делала вид, что она ангел, и смотрела в потолок. – Дура! – выдохнул Антошка. – Ах так! – завелась Василиса, – я тебе щас… – Вася! – рявкнула я, теряя терпение. – Попросите кого-нибудь научить мальчика не оскорблять девочек. Вы сами, к сожалению, такими навыками не обладаете. Приношу свои извинения за досадный инцидент, с Василисой мы проведем строгую воспитательную беседу и возместим все расходы на лекарства, если таковые потребуются. Вася, пойдем. – А вы попросите кого-то научить не убегать от конфликтов, – донеслось мне в спину. – Вы такими навыками и сами не обладаете! – Мы не обладаем? – ахнула я. – Может, нам просто не нравится, когда на нас кричат и нас оскорбляют? – А нам не нравится, когда нас бьют! – Мы принесли извинения! – А мы не приняли! – Ну так примите! – развела я руками, понимая, что перепалка меняет вектор и мы уже не о детях говорим. – Так! – вмешался в разговор доселе молчавший мужчина. – Василиса, иди в раздевалку, возьми рюкзак и возвращайся. И чтобы больше никаких драк! Племянница молча повиновалась, а когда она вышла, тот же мужчина приказал Антону подождать в коридоре. – Я предлагаю вам, уважаемые взрослые, провести строгий разговор с детьми, – примирительно подняла ладони вверх Светлана Васильевна. – Обязательно, – в два голоса выдохнули мы с Кириллом, прожигая друг друга взглядами. – И все же я настаиваю на встрече с родителями, а не с дядей и тетей детей, – встрял мужчина. – Я передам родителям Васи, чтобы заглянули к тренеру, сегодня оба на работе, – пообещала я. – Девчонку бы к нам на карате, – покачал головой мужчина, – я бы взял. – Это я тоже родителям передам, – покорно согласилась я. – Предлагаю на сегодня считать инцидент исчерпанным, – предложила Светлана Васильевна. – Ну вот и ладненько, – закивала я, разворачиваясь на пятках, и вылетела из кабинета так, словно у меня обувь загорелась. Вася ждала меня у дверей раздевалки и переминалась с пятки на носок. – Василиса! – Что? – надулась она. – Ругаться будешь? – Буду! – предупредила я. – Дома. Пойдем скорее. Я очень надеялась, что нам удастся проскочить, но не вышло. Мы с Кириллом и Антошкой одновременно оказались в большом холле. Захаров что-то выговаривал мальчишке, повернул голову, заметил меня и… Поскользнулся на луже кофе, который я пролила совсем недавно. Он грациозно, ласточкой, полетел на пол. – Кирилл! – испугалась я. Отпустила руку племянницы и подлетела к бывшему, который лежал, не подавая признаков жизни. – Кирилл, Кирюша, Киря, открой глаза. Боже мой! Я упала на колени рядом с ним, обнимая ладонями его лицо, и не смогла сдержать панику. – Захарова, спорю на обе почки, что кофе пролила ты, – прокряхтел он, при этом не открывая глаз. Но улыбка так и норовила появиться на его губах. – Я… – Ты потеряла законное право на попытки меня убить пять лет назад. Он открыл глаза – совершенно ясные – и улыбнулся своей нахальной улыбкой. – Под ноги нужно смотреть! – назидательно заметила я. – Жить будешь? Скорую вызвать? – И полицию, это второе покушение за час от вашей семьи на нашу. У меня, возможно, сотрясение. – Не волнуйся, сотрясаться там нечему, – заверила я. – Это досадное недоразумение. – Не думаю. Возможно, полиция инкриминирует тебе посягательство на чужую жизнь. – Захаров, ты сейчас так здорово треснулся, или тебе на твоих тренировках последние зачатки мозга отбили? Не скрипи зубами, я тебе как доктор говорю: это вредно. Встать сможешь? – Доктор? – Ветеринар по второму высшему, – натянуто улыбнулась я. – Захарова, я и забыл, что в твоих стандартных настройках нет функции «молчать», но хорошо прокачана функция «бежать». – Я Вишневская! – Ну все, у меня амнезия. Нужно к доктору. Надеюсь, ты не смоешься с места преступления? – Не смей так все переворачивать! – возмутилась я. – Это ты первый ушел. – Я ушел, а ты сбежала. – Так, все! Поехали в больницу. Вася, вызови такси. И чтобы никаких драк с Антоном! Я протянула племяннице свой мобильный, не сводя глаз с бывшего, который выглядел как огурчик, но морщил нос и даже не пытался встать. – Встать сможешь, или все-таки скорую? – Смогу. Глава 4 Александра Такси подъехало быстро. Кирилл сел на переднее сидение, а я устроилась сзади, сев между воинственно настроенными Антошкой и Василисой. Дети сопели и нехорошо косились друг на друга, но пойти в наступление никто не решался. – В травмпункт, пожалуйста, – попросила я водителя, пока Захаров делал вид, что умирает. – Голова болит? – обеспокоенно спросила я, когда машина тронулась с места. – Угу, – Кирилл скривился и положил ладонь на грудь, – у меня точно сотрясение. Убивица! – Захаров, у нормальных людей мозг в голове, – подсказала я, выразительно глядя на его руку, покоящуюся на груди. – У меня сотрясение всех органов, – не растерялся он. Я закатила глаза и обессиленно растеклась по сидению, пока бывший муж делал вид, что собирается писать завещание. – Саня, передай маме, что ее сын погиб как герой. – В бою с лужей кофе! – съязвила я. – Кирилл, ты не умираешь. – Мне лучше знать! Слушай дальше. – А нельзя молча умирать? – Нельзя, последняя воля усопшего – святое. – Уважаемый водитель, сворачивайте сразу на кладбище, к чему нам тратить время на больницу. Завещание умирающий уже огласил, закопаем по-быстрому, да и все! – не выдержала я. – Мужик, пойдешь свидетелем, что эта женщина меня убила! – Э, меня не вмешивайте! Куда ехать-то? – возмутился водитель, который всю дорогу неодобрительно качал головой, слушая нашу перепалку. – В травму! – зыркнув на меня, велел Кирилл. До медпункта доехали быстро, ближайший был в десяти минутах езды. Мы вышли из машины, вошли в здание и заняли очередь у кабинета травматолога. Я старалась находиться подальше от бывшего мужа, но он сам нахально уселся рядом со мной, пока я бдила за детьми. Вася с Антошкой встали у стеночки и исподтишка пихали друг друга локтями. – Разошлись! – не своим голосом приказала я малышне. Оба покосились на меня и сделали шаг в сторону. – Вон стулья, сядьте и сидите тихо, иначе в полицию сдам, – пригрозила я. На Антошку угроза подействовала, а вот Вася фыркнула, цокнула языком и подошла ко мне: – Дай телефон. – На! – я протянула племяннице мобильный, и спустя минуту двое драчунов дружно смотрели какой-то мультфильм. – Ты как? – решилась я обратиться к Киру. Его близость волновала. Настолько, что рассуждать здраво не получалось. У меня кончики пальцев холодели от его непосредственной близости и колени ослабли. – Надеюсь, жить буду. – Будешь! – уверенно заявила я, рассматривая свои кеды. – Значит, замуж собралась? – угрожающе спросил бывший. – И кто он? – Захаров, моя личная жизнь тебя не касается! – отрезала я. – Я другой вопрос задал, – жестко отрезал он. – Знаешь что… Сейчас зайдем к доктору и попросим сделать снимок головы, я хочу убедиться в правильности своих предположений, что мозг в твоей голове отсутствует! – Шунечка, я знаю очень действенный способ закрыть тебе рот. Даже два. Напомнить? Я напряглась и повернулась к нему. Заглянула в глаза, и по телу прошла волна дрожи. В груди больно отзывалось каждое его слово, а близость и его запах вызывали те воспоминания, которые я безуспешно пыталась спрятать в самые дальние уголки души. Слишком недвусмысленный взгляд. Тело мгновенно вспомнило стандартное развитие событий, отдаваясь тяжестью внизу живота. Кирилл сжал кулаки и тяжело смотрел на меня. Как будто не расставались. Как будто и не было ничего… Как будто каждую новую встречу мы возвращались на пять лет назад, в те самые непростые времена, когда мы и дня не могли прожить без скандалов. – Не зови меня Шунечкой! – прошипела я. Захаров сглотнул, его кадык дернулся, а в глазах отразилось что-то такое, от чего у меня по всему телу пробежали мурашки. – Так кто твой новый жених? Нормальный, не спортсмен? Злить Кира было себе дороже, а в тот момент я точно знала: он злился. – Нормальный. Не спортсмен, – пробурчала я. – Когда свадьба? – Через две недели. – М-м-м-м. Где отмечать будете? – Какая разница? – Вишневская, я задаю вопрос, ты отвечаешь. – Захаров, десять минут назад ты собирался умирать. Либо ускорь процесс, либо я пошла. Ты и без меня справишься! – Нет уж, накосячила – отвечай. Так где свадьба? Дресс-код какой-то есть? – Есть. Приходить в костюме осла! – Жених будет в костюме оленя? – Кир, иди вундервафлю поищи! – Так чем он хорош, Саша? – вкрадчиво прошептал Кирилл, снова вызывая дрожь во всем теле. – Всем! Ясно тебе? – Предельно. И ты, как я посмотрю, прям светишься от счастья. – Я счастлива! Он… Замечательный. Спокойный, рассудительный, не ревнивый, не собственник и умеет решать конфликты спокойно. – Я тебе, Шунечка, секрет открою. Любой нормальный мужик – собственник. И свою женщину он будет ревновать в любом случае. – Хватит! Закрыли тему! – За живое задел, да? – С меня хватит! Мы развелись, Захаров! По обоюдному согласию. Тебя больше нет в моей жизни. И права предъявлять мне претензии у тебя тоже больше нет! Ты сам от него отказался. Кирилл скрипнул зубами и сильнее сжал кулаки. – Я знаю, что это была не ты! – признался он. – Я рада, что ты все выяснил, – выдавила я из себя. «Когда узнаешь правду – даже не мечтай, что я приму извинения!» – собственные слова набатом звучали в голове. – Следующий! – гаркнули из кабинета травматолога, спасая меня от участи выяснения отношений. Мы вдвоем вошли в кабинет врача. Я с трясущимися руками и растерянным взглядом и задумчивый и злющий Захаров. – Что у вас? – спросил доктор, не поднимая головы от бумаг. – Упал, ударился головой, – быстро выпалила я, – ушиб всего Кирилла. – Нужно снять побои, эта женщина пыталась меня убить! Доктор весело хмыкнул и поднял голову. – Супруги? – понятливо спросил он. – Бывшие, – буркнула я, вставая у дверей. Кирилл буравил взглядом меня, а я не отрывала глаз от него. – Не похоже, – хмыкнул доктор, наблюдая за нами, – садитесь на кушетку, я вас осмотрю. Голова болит? Тошнота, рвота, головокружение? Кир пересел на кушетку, при этом ни на секунду не отрывая от меня глаз. Казалось, что он даже не слушал доктора, пока тот проводил какие-то манипуляции. Я тоже зависла, стараясь не думать и больше не вспоминать, как в один момент оказалась предательнице, отравительницей, обманщицей, а на пять минут даже изменщицей, но тогда мы сразу разобрались. – Кроме небольшой гематомы на затылке, больше никаких повреждений я не вижу, – заговорил врач, – но на всякий случай можем сделать снимок. – Не надо, – отмахнулся Захаров, – госпожа рентген-ветеринар сказала, что мозга в голове нет. Я ей верю. – Не прошло и пяти лет, – закатила я глаза. – Все? Похороны отменяются? А то я уже наряд подобрала и шляпку с вуалью. – Я понял, Александра, ты своего нового хахаля на работе нашла? Ты всегда неровно дышала к бездомным собачкам. Самого блохастого кобеля выбрала, да? С несчастными глазами и виляющим хвостиком? – Доктор, а нельзя ему рот зашить? – взмолилась я. – Дайте шовный материал, я сама справлюсь. – Могу выдать! – доктор нам попался с чувством юмора. – Если за вами никого нет – развлекайтесь. – Прекрасно! – потерла я ладони. – На собачке своей тренироваться будешь! Пойдем! Кирилл покинул кабинет первым, и вовремя. Детям надоело сидеть просто так, и они снова решили поскандалить. – Что опять? – строго спросил Кир, нависая над драчунами. – Пусть вернет видео обратно! – потребовала Вася. – Оно скучное! – Прекратите ругаться! – потребовала я, отбирая яблоко раздора – свой телефон – у Антошки. – Вам можно, а нам нет? – праведно возмутилась Василиса. – Именно! – согласилась я. – Пойдем, Вася. Тебе нужно пообедать и собираться на танцы. – Еще увидимся, Шунечка! – хищно пообещал мне Кирилл. У меня колени снова подогнулись, а в глазах на мгновение потемнело, но я нашла в себе силы подхватить племянницу, и мы поспешили к выходу. Не оглядываясь, мы добрались до автобусной остановки, где как раз стоял нужный нам автобус. – Он тебя обижал? – понятливо спросила у меня Вася, когда мы плюхнулись на сиденья. – Давай немного помолчим? – попросила я. – Мне нужно подумать. Думать не получалось. Рассуждать тоже. Все силы уходили на то, чтобы сдерживать внутреннюю дрожь и не поддаваться панике. В груди что-то больно сжалось и не давало дышать, а перед глазами то и дело мелькали темные круги. Я чуть было не проворонила нашу остановку, но Вася вовремя пихнула меня в бок, напоминая, что пора выходить. Так же молча мы шли до дома. Я открыла дверь своим ключом, а навстречу мне выскочил огромный маламут. – Бася! – запищала Василиса, обхватывая за шею пса. – Бабушка приехала! Мне конец! Из кухни выплыла мама. – Конечно, приехала, разве я могла пропустить свадьбу своей дочери! Боже, пусть все это закончится поскорее! Глава 5 Александра – Привет, мам, – натянуто улыбнулась я. – Бабуся! – Василиса ринулась в объятия, а я скромно сняла обувь и старательно отводила взгляд, морально готовясь ко второму поединку за день. От встречи с Киром до сих пор дрожали руки, а теперь пришествие маменьки… – Василиса, я привезла подарки, сбегай в кухню, посмотри, что там, – велела мама, строго глядя на меня. Вася ускакала; за ней, виляя хвостом, потопал Бася, а матушка поджала губы. – Ты давно приехала? – Утром, – недовольно бросила матушка, – а ты? – Пару дней или больше, – отмахнулась я. – Прелестно! – взмахнула она руками. – Просто потрясающе. О свадьбе я узнаю по СМС, с женихом знакомлюсь по телефону, и он же мне сообщает, что моя дочь приехала в город. – Что? – поперхнулась я. – По какому телефону? Мам, ты ему звонила? – Я должна знать, за кого ты опять собралась замуж. Вдруг такой же босяк, как и предыдущий твой? – Прекрати! – прошипела я. – Нет уж, моя дорогая, мы, наконец, поговорим, и ты больше не будешь отговариваться тем, что у тебя много дел. Напомнить, что было в прошлый раз? Я тебя предупреждала, чтобы ты за этого наглеца замуж не выходила, и чем дело закончилось? Я обошла ее и сбежала в кухню. Вдохнула поглубже, налила себе воды в стакан и залпом выпила. – Босяк, без денег, без квартиры, без перспектив! – продолжала матушка. – Что ты в нем нашла? – Я его любила! – стукнула я ладонью по столешнице. – Любила она… Кого? Студента? В съемной однушке у черта на куличиках? Александра, у тебя огромный потенциал! Ты могла продолжить мое дело, стать адвокатом… – Я не хотела быть адвокатом, я мечтала стать ветеринаром! – Это не профессия! – отмахнулась мама. – Обе мои дочери просто похерили свою судьбу. Марья могла стать ученым, у нее технический склад ума, а она у нас, стыдно людям признаться, фармацевт! – Фармацевт – очень нужная профессия! – А ты с отличием закончила юрфак и теперь вычесываешь блох у собак за копейки. Я готовила тебя на свое место, а ты… – Когда твой драгоценный Бася заболел, ты так не думала, – напомнила я. – И это моя жизнь! – Конечно, твоя. Но я имею право знать, за кого ты выходишь замуж. Вы составили брачный договор? – Мама! – Что? Напомнить тебе, что было в прошлый раз? Ты в слезах умоляла меня заняться твоим разводом с этим… Этим… Ты была убита горем! – Кириллом, – любезно напомнила я. – Его зовут Кирилл. – Босяк, неспособный заработать. – Мы были студенты, мама! Мы оба учились и работали, мы сами снимали квартиру и никогда не просили помощи! – Разумеется, я бы не стала помогать. Взрослый мужчина, который решил взять на себя ответственность за семью, должен для начала эту семью обеспечить! Хорошо, что у вас хватило ума не родить детей! – Он и обеспечивал! Как мог. Кирилл сутками работал, он старался для нас! – Конечно, когда ума не хватает работать головой, работаешь сутками. – Он старался, а ты без конца пилила. – Потому что моя дочь должна была учиться, а не писать ночами дипломы, потому что кто-то не мог достойно ее обеспечить! – И ты никогда не упускала случая ему об этом напомнить. Именно поэтому он тогда решил вернуться в этот чертов бокс! Чтобы заработать! А в итоге… – Ты смеешь обвинять меня? – мама сузила глаза. – Я виновата в том, что ваш брак развалился? – Виновата я! Все, разговор окончен. Я твое главное разочарование. На этой оптимистичной ноте предлагаю дискуссию закончить. – Василиса, на тебя одна надежда, – вздохнула мама. – Надеюсь, у тебя хватит решимости не выскочить замуж в институте и похерить свою карьеру? Мне нужно кому-то оставить бизнес. – Не волнуйся, ба, – шкодливо сверкнула глазами Вася, – я вырасту, соберу армию и завоюю для тебя Голландию. – Зачем мне Голландия? – не поняла мама. – Папа говорит, что там весело, – пожала плечами племянница, – хиппи всякие кривые ходят. Надолдонятся и кайфуют. Что? Так папа говорит! Саша, а что значит «надолдонятся»? Я с трудом сдержала смешок и снова налила воды. Ссоры с мамой отнимали последние моральные силы. Конечно, я ее любила, но на расстоянии и не дольше пяти минут в сутки. Матушка всегда была очень требовательной ко всем. Пожалуй, кроме драгоценного Баси. Псу она позволяла буквально все, а вот нам с сестрой здорово доставалось. Вишневская Алла Константиновна была адвокатом по разводам – одним из лучших в нашем городе. В дележке имущества ей не было равных, и неверных мужей она всегда обдирала как липку. На нас с сестрой она всегда «возлагала большие надежды», которые мы, разумеется, не оправдывали. С папой они давно развелись: он не выдержал давления и не смог ужиться с маменькиной авторитарностью на грани тоталитарного режима. Настолько, что сразу после развода уехал за тысячу километров от нее. Именно к отцу я сбежала после расставания с Кириллом и к нему же собиралась вернуться после заключения нового брака. – Одна надежда на тебя, милая! – подмигнула матушка Василисе и снова сосредоточилась на мне. – Я надеюсь, твоя вторая свадьба будет на уровне? С платьем? Или снова в сарафане и венке из цветов будете с женихом по городу гулять? – Кирилл сам этот венок сплел. – Да-да. Вместо фаты – венок, вместо стола – пикник в парке, а вместо денег – святой дух. Я выяснила: твой Виктор – предприниматель. И он обещал организовать достойное моей дочери торжество. – Вася, собирайся на танцы, – велела я. Еще немного, и я сорвусь! – Сбегаешь, – закатила глаза матушка, – я тебя разве этому учила? Я всегда говорила, что трудностям нужно смотреть в лицо! – Точно! – согласилась я. – А еще ты говорила, что нет смысла спорить, если тебя не слышат. А ты меня никогда не слышала. – Ты всегда несешь ерунду! – А ты никого, кроме себя, не слышишь. – А меня кто-то слушает? Все поступают по-своему! – Может, потому, что имеют право на свободу выбора, прописанную в Конституции? – Про Конституцию даже не смей ничего говорить! – Как скажешь! – покорно кивнула я. – Я пойду, Василису нужно отвести на танцы. – Изволь вернуться сразу после занятий, я хочу обсудить твою свадьбу. – Вася, ты готова? – крикнула я. – Обуваюсь! – отчиталась малышка из прихожей. Я махнула рукой негодующей маме, потрепала за холку пса и бегом выбежала в гостиную. Натянула кеды, схватила Васин рюкзак и поспешила подальше. – Ба всегда ругается, – Вася взяла меня за руку, – не обращай внимания. Папа всегда наушники одевает, когда она приезжает. И мне новые купил, хочешь, одолжу? – У меня есть, – подмигнула я. – Так, у нас еще час в запасе, пойдем поедим, а то ты три конфеты слопала, и больше ничего. – Пойдем, – обрадовалась племяшка. – Вася, – замялась я, – давай о том, что случилось сегодня, никому не скажем? Это наш секрет будет. – И ты не скажешь маме с папой, что меня тренер ругала? – оживилась малышка. – Обещаю. – И я никому не расскажу, – обрадовалась Василиса. Я достала мобильный и набрала номер сестры, взяв курс на ближайшее кафе. – Что случилось? – обеспокоенно спросила Марья. – Апокалипсис. – Мама в гостях, да? – Да. – Давай у нее сегодня ключи своруем? – предложила сестра. – Подожди, я Игорю позвоню, скажу, чтоб замки сменил, так надежнее будет. Что хочет? – Свадьбу изволят царскую. Чтоб столы от яств ломились да перед гостями не стыдно было. – Саня, держись! У меня послезавтра выходной, значит, завтра у нас девичник. После мамы нам нужно будет много успокоительного. Вы сейчас где? – В кафе идем, дома не поели. – Поняла. Прорвемся, слышишь? – Угу. Ладно, пока, мы уже возле входа в кафе. – Давай, обнимаю. Я с тобой! Я тяжело вздохнула, усадила Василису за столик, мы сделали заказ, и я отошла в сторонку, чтобы позвонить Виктору. – Привет, – мягко ответил он в трубку. – Мама звонила, да? – кисло спросила я. – Было дело, – хмыкнул он. – Я предупреждала! – Все нормально, Саш. Не волнуйся. Потерпи немного. Поженимся, сделаем дела и уедем. Держи нос по ветру. – И хвост пистолетом. Как ты? – Зашиваюсь! Хочу постараться все доделать как можно скорее. – Хорошо. Пока. – Пока. Все не вовремя. Неправильно. Лучше бы я вообще сюда не возвращалась! Я снова спрятала телефон и натянула на лицо улыбку, возвращаясь за столик к Васе… Глава 6 Кирилл. – Попандопуло, – фыркнул Антоха и ловко увернулся от подзатыльника. В принципе, я был с ним солидарен, только выразился бы ярче. – Кого девчонка побила? – обернулся я к племяннику, глядя в спину убегающей Саньке. – Фи. Я специально поддавался, – гордо выпятил грудь вперед малой, – а вот ты упал. Прекрасно, Захаров, над тобой уже малолетки ржут. Так держать! – Фигово ты за девчонкой ухаживаешь! Пошли, а то твоя мать весь ОМОН окрестный на уши поднимет, если мы задержимся. – Я не ухаживаю! – возмутился мелкий. – У тебя уши покраснели. И нос в размерах увеличился, как у Пиноккио. Антоха прикрыл ладонью нос и смешно засопел, пока я вызывал такси к травме. – Она мне не нравится, – не сдавался мелкий. – В следующий раз вместо оскорблений ей лучше шоколадку подари, – я взял на себя тяжелую роль старшего товарища, хотя мыслями был далеко. – Дашь денег? – оживился племянник. Я чувствовал себя тетей Розой из программы про женитьбу и покачал головой. Достал портмоне, вытащил купюру и протянул Антохе. – Держи, пока я добрый. Это за молчание. О том, кого мы встретили, что я упал и мы ездили в травмпункт, ни слова. – Еще одну такую же бумажку дай, и я никому не скажу. Честно-пречестно! – захлопал ресницами малолетний шантажист. – Я щас эту заберу и уши тебе на затылке в бантик завяжу, тогда точно не скажешь, – пригрозил я. – Считай, договорились, – быстро выпалил Антоха, пряча деньги в карман. – Пойдем, такси приехало, – поторопил я. – Ну хоть в магазин за мороженым зайдем? – заканючил малой. – Зайдем, – тяжело вздохнул я, – ногами шустрее перебирай. Мы сели в такси, я назвал адрес и зло сжал зубы. В присутствии Вишневской у меня мозг отключался, даже спустя столько времени. Что ж ты за зараза такая, Саня, что я тебя из башки никак вытравить не могу? Что в тебе такого, чего в других нет? Почему, стоит тебе только снова появиться в моей жизни, я превращаюсь в ревнивого придурка, который с мозгами не в ладах? Зачем я ее в эту травму потащил? Чтобы подольше вместе побыть, конечно. А зачем, мать его, мне это нужно было? «Когда узнаешь правду – даже не надейся, что я приму извинения», – звучал в голове ее голос. «Уедешь – я за тобой не побегу, поняла?» И не побежал. Из принципа! Зол был до красных кругов перед глазами из-за ее побега. И на себя. Больше на себя – за то, что сорвало тогда крышечку со свистом, что остановиться не смог, прекратить этот поток ругани. За то, что слов правильных не смог найти. Зачем ты вернулась, Саня? Я ж почти забыл… А ты опять здесь со своими этими глазищами размером с блюдце, язычком, который хочется в рот втянуть и заставить тебя замолчать, и… Мать вашу, с женихом, которого очень хотелось засунуть в бетономешалку и катать там до полного посинения всех частей тела. Я сразу ее заметил. На первом курсе. Она шла мимо, краснея, и искоса смотрела на меня. Примерная девочка-отличница. Мы тогда с Мотом только из армии вернулись и на заочку на юрфак поступили. Год срочниками отслужили и год по контракту оттарабанили. Вернулись дикие, голодные, творили что хотели, два упущенных года наверстывали. Гуляли, пили и вели не самый приличный образ жизни. Я в тот первый год только ухмылялся, когда ее чаще замечать стал. Но с такой, как Саня, только серьезные отношения, а мне тогда ничего серьезного было не нужно. Я хотел оторваться, потом мы Левушку кодировали от его длительного загула, и как-то забылась отличница с косой до пояса. Не до нее было. Но у судьбы были свои планы, и на третьем году обучения все изменилось. Была среда. И я в кои-то веки по собственной инициативе пошел в библиотеку, чтобы написать какую-то работу. Пока бродил по залу, заметил свою отличницу возле стеллажей. Она убирала на верхнюю полку какую-то книгу, полностью погрузившись в свои мысли. Саня всегда была рассеянной, могла задуматься так, что не замечала ничего вокруг. Как в тот день. Она убрала книгу и медленно пошла дальше, а я зачем-то за ней. Остановился у стеллажа, где она стояла пару мгновений назад, уловив тонкий аромат ее парфюма. Александра набрала макулатуры, прошла к бабуле библиотекарю, заполнила формуляр и уплыла. С того дня я сам стал искать ее глазами. Меня хватило дня на три, а на четвертый я перешел в наступление. На первом же свидании флягу унесло. От ее улыбки, оттого, что под маской отличницы пряталась та еще маленькая стервочка, которая могла завести меня одним взглядом. И она со мной в одной лодке плыла, я же чувствовал. Заводила меня так, что все тело тряслось, как древняя стиральная машина. Тогда мне казалось, что она до мозга костей моя. В первую нашу ночь боялся больше, чем она. Так не хотел ей больно делать… Мозг плыл в тумане, когда предложение делал. Но себе хотел до боли. Чтобы моя фамилия у нее была, мое кольцо на ее безымянном пальчике. Плевал на ее маменьку, которая в первую же встречу окрестила меня нищебродом, фыркнула и отказалась продолжать знакомство. Мне тогда было море по колено, а небо по плечо. Но эйфория длилась недолго. Сашка стоически отбивалась от нападок матери, а вот я все чаще стал ловить себя на мысли, что реально себя мужиком не чувствовал, потому что заработать много не получалось. Нам хватало на самое необходимое. Я старался, мы с друзьями крутились как могли, креативили от души, но банковский счет пустел быстрее, чем пополнялся. И когда Санька утром вставала из-за ноутбука, потому что за деньги писала дипломы, а потом шла на учебу, я себя изнутри жрал, что теща права, а я лох. Жениться ума хватило, а обеспечить жену я не мог. Александра никогда, ни единым жестом не показала, что ее что-то не устраивает. В отличие от меня, она принимала ситуацию. – Приехали! – отвлек меня голос водителя. Я кивнул, проверил, что со счета списались деньги за поездку, и попросил: – Погоди пять минут, я пацана домой отведу, и поедем на другой адрес. Водила кивнул, а я схватил Антоху и повел домой. Аська открыла дверь, злая как оса, с пачкой краски для волос в руке. – Вы чего так долго? – налетела она на меня. – Гуляли. Я думал, у тебя пожар, – ухмыльнулся я, глядя на ее торчащие во все стороны сине-зеленые волосы. Пару часов назад сестра в слезах позвонила мне и попросила забрать племянника с тренировки. Знала бы она, какую медвежью услугу мне оказала! Мало того что нас вызвали на ковер к тренеру, так еще и боевая девчонка оказалась племянницей Сашки. – Хуже! – провыла Ася, жестом указывая на свои волосы. – Креативненько. – Киря! – Что? Ну сбрей их нафиг, сейчас лето, как раз нежарко будет. – Иди ты в печку! Что мне с этим делать? – Да ходи так, тебе идет, – заржал я, когда Ася оттянула короткую прядь в сторону и скосила на нее глаза. – Я в таком виде людям на глаза не покажусь! – Погодь! – вздохнул я. Достал мобильный и набрал номер жены своего начальника и стилиста в одном лице. – Алло, – пропела Наталья Алексеевна. – Наталья, я знаю, что ты опытная синька! – гаркнул я, припоминая случай двухгодичной давности, когда Наталья и жены моих лучших друзей задержали придурка, плеснув ему в морду синюю краску. А до этого двое моих сильно креативных друзей весь высший свет нашего города заставили поверить, что синий на волосах – писк моды. Как давно это было. И как же мне тогда было спокойно…. – Точно, я так на новых визитках и напишу, – засмеялась Наталья. – Я тебе клиентку подогнал. Наталья Алексеевна, прими сестру, у нее руки золотые из золотой пятой точки произрастают, на голове себе такую прическу изобразила, что только на болоте кикиморам хвастать. Исправь положение по-братски, я в долгу не останусь. – Пусть часа через два в салон приезжает, все исправлю, – пообещала Ната. – Понял, передам. Настасья зовут, ты узнаешь ее из тысячи. До связи. – Пока. Я убрал мобильный в карман и повернулся к сестре. – Все слышала? – Кирюха, ты лучший брат на свете. – Мне по делам надо, Антоху к родителям закинь. – Кирюша, отвези его, очень прошу! Умоляю, – Аська молитвенно сложила руки на груди. – Ладно. Мелкий, у тебя сорок секунд, чтобы подкрадули обратно нацепить. – Понял, – вздохнул Антоха, натягивая обувь, – мам, пока. – Я тебя вечером заберу, – засияла сестра. Мы снова вернулись в тачку и взяли курс на родительский дом. Я отвел малого к бабушке с дедушкой, на всякий случай поинтересовался, не дома ли мой младший брат, и двинул к Моту, который ждал меня в квартире Левки. А по дороге зажмурился и сделал один важный звонок. Стараясь не думать, что я творю, запросил у Лехи всю информацию на жениха Сани. Просто чтобы знать, да…. Хотя, кого я обманывал?… Старший брат Матвея вчера стал счастливым отцом пацана, а пару месяцев назад – таким же счастливым обладателем собственных квадратных метров, но, как истинный потомок партизан, скрывал этот факт от любимой супруги, решив сделать там ремонт и привезти счастливую мамочку с карапузом сразу в новую квартиру. И все два месяца мы с пацанами в свободное время делали там ремонт. Мотя встретил меня со шваброй в руках. – Ты вовремя, – обрадовался друг, вручил мне ведро, швабру и быстро показал фронт работ. – Послезавтра Левка жену из роддома забирает, надо, чтоб все сияло ярче, чем у кота. Завтра еще мебель привезут самую необходимую. – Понял, – кивнул я. Взял инвентарь и со зверским выражением лица пошел драить пол. – Кирюха, тебя мистер Пропер за углом заразил трудолюбием? – заржал Мот, появляясь на пороге. – Отвянь! – А пошли ко мне, пока из тебя стахановец не испарился? – продолжал ржать друг. – Мотя… – Я надеюсь, это воздушно-капельным не передается? Чихай в другую сторону, если что! Что случилось? Санька, что ль, вернулась? – спросил Мот и осекся. Я до боли сжал зубы. – Серьезно? – обалдел друг. – И что? – И ничего. Мы развелись, а она выходит замуж. – Так, пока ты шваброй стены ломать не начал, давай по порядку рассказывай. За кого выходит? Когда? – Мотя… – Швабру отдай, и пойдем чайку глотнем. А может, коньяку? Я там у бати стырил… Глава 7 Кирилл – Она выходит замуж! – И че? – Мотя полулежал на идеально отдраенном полу и крутил в ладонях свой мобильный. Початая бутылка коньяка трофеем кочевала из его рук в мои. – Мы не виделись пять лет! – И че? – Все закончилось! – И че? – Мотя, млять! Ниче! Я все-таки дотянулся и пнул ржущего как конь Матвея. – Кирюха, у тебя за последние пять лет были хоть одни отношения так, чтоб серьезно? Я задумался. Глотнул коньяка и уставился в стену. – Ирка была полгода, – вспомнил я, – Альбина месяца четыре продержалась. – Не, брат, «пришел, присунул и ушел» – это не отношения. Так и я могу списочек накидать приличный. А Катюха одна! Не, хочешь, забьем на Саньку, нам так даже лучше. Ты когда с ней видишься, потом такой хозяйственный становишься, как мыло. Будешь у нас «Кирюха Руки-Швабра». Весь город засияет чистотой, а мы тебе орден вручим как почетному дворнику района. Я скрипнул зубами. – Нас тогда всех штормило, Кирюх. Я, честно говоря, в той замуте тоже на Сашку сначала подумал. И Левка был со мной согласен. Ну, наговорили вы друг другу… Только тебя, брат, так и не отпустило. Пять лет – это дофига времени, должно было забыться. – Я думал, отпустило. – Коньяк обжег пищевод, но немного снизил градус моего напряжения. – Уверен был, что забыл, что не нужна больше. Она сделала свой выбор, я свой тогда.А увидел, и все заново. Мозг отключается, а меня опять несет, как лося по кукурузе. – А она что? – заинтересовался Мот. – Через две недели замуж выходит! – Чем помочь, брат? Хочешь вернуть – вернем. Хочешь забыть – забудем. Что? Киря, друг мой, я тебя с такого глубокого детства знаю, что страшно вспомнить. Мы с тобой и Левой, банда «три гада», с детства вместе. И кур дрессировали тоже вместе. И добивались твою Саню когда-то всей маршруткой. Ну не верю я, что ты ее какому-то хрену отдашь, когда она вернулась и у вас такое свидание в травме было? Если бы ты шваброй не махал тут как ужаленный, я бы еще посомневался, а так… Ну, расстались, со всеми бывает. Так если у тебя до сих пор мистер Пропер в заднице играет при ее появлении, значит, не зря встретились и все можно вернуть. Потом в процессе разберетесь, кто был сильнее виноват. – Мотя, ты когда таким умным стал? – изумился я. – Когда Катюху чуть не потерял из-за собственного косяка, – признался друг, – и, знаешь, я бы тогда на твоем месте так же отреагировал тогда. А на месте Сани вообще рожу бы тебе в трех местах сломал, но это потом. Она ж гордая, я помню. Только мы уже не студенты, времена изменились, мы тоже. Тогда сплеча рубили, а сейчас… У меня дочь, Кирюха, прикинь? Мое продолжение. У меня башка взрывается каждый раз, когда я ее на руки беру. Дышать на нее страшно, такая маленькая. Прикинь, я сделал человека. С глазами, как у меня, брови, правда, Левкины, но фиг с ним… Пять лет назад я себя отцом даже представить не мог, да я тогда вообще жил одним днем и не парился особо. А сейчас у меня дочь, которую родила женщина, от которой я с ума схожу. – И ты агрессивно решил осчастливить всех вокруг? – улыбнулся я, вспоминая, как когда-то Мотя с нашей помощью добивался расположения Катерины его сердца. – Ну да, – согласился Матвей. В тот момент тренькнул мой мобильник, оповещая, что пришло сообщение. От Лехи. Я прикрыл глаза, снова задался вопросом, что я творю, ответа не нашел, но файл открыл. Будем считать, что победило любопытство. Наверное, меня перекосило, или я как-то по-другому себя выдал, но Мотя подсел поближе и напряженно спросил: – Что там? Не получив ответа, подсел поближе, повернул к себе экран, прочитал и заржал: – Кирюха, если это не досье на нового жениха Сани, клянусь, я почки в ломбард сдам. Я скрипнул зубами, а Мотя продолжал зубоскалить: – Ничего не решил, да? «Пять лет прошло», – передразнил меня Мотя. – Давай я вслух почитаю, а то ты завис. А я смотрел на сообщение Лехи, которое гласило, что Вишневская Александра Станиславовна шесть лет назад сменила фамилию на Захарова, коей до сих пор и остается. Захарова! Она все еще Захарова! У меня сердце о ребра хреначило так, словно готово было вырваться и сбежать. Прямо в ласковые ладошки его обладательницы… – Она Захарова, – вслух произнес Матвей задумчиво, а я дернулся и снова потянулся к бутылке. А Мотя с выражением зачитал: – Окунь Виктор Федорович, тридцать годиков. Выпускник… А-а-а-а, я не могу. Выпускник военно-морской академии. Приколист, походу. Полгода назад стал счастливым владельцем ИП имени себя любимого. Я не понял, в каком водоеме его Саня выловила? Так… Прописан в нашем городе. Не женат, не был, детей нет, не привлекался, но какие его годы, да? Детдомовский. Кирюха, вопрос, где прятать труп жениха, снят. Мы его обратно в море вернем. На, фотку глянь. Мотя протянул мне мобильный, где было фото паспорта Окуня. Обычный тип, внешность простая, не запоминающаяся. Что она в нем нашла? Я смотрел на фото и заводился все сильнее. Я знал это чувство – ревность. Собственничество. Желание оторвать руку каждому, кто прикоснется к моей женщине. Если бы ты, Санька, не вернулась, может, и осталось бы все как есть. Жили бы каждый своей жизнью за тысячу километров друг от друга. Но ты вернулась и всколыхнула все то, что я так долго пытался забыть. Запахом своим, взглядом опять душу вывернула наизнанку.

Конец ознакомительного фрагмента.