— Заткнись и слушай! — от ненависти, прозвучавшей в моём голосе, царица плюхнулась на кресло, поднеся руку ко рту.

Зря она совершает такие резкие движения. Жопа у неё жирная, а кресло изящной работы. Ведь могло пострадать моё имущество.

— Идёшь к своему сыну и убеждаешь его, чтобы он выполнил все мои приказы. Если нет, то завтра же поедешь в Новодевичий монастырь. И это будет не поход в гости, а переезд на постоянное место жительства. Только не надейся на уютную келью. Будешь сидеть в замурованной камере без всяких оконцев, кроме узкого для передачи еды. Гадить будешь в дырку, а спать на гнилой соломе. Монастырь от Коломенского вёрстах в десяти, так что я буду тебя навещать. Вдруг найдётся глупец, решивший нарушить царский приказ? А если твой сыночек будет и дальше вести себя подобным образом, то я приготовлю ему такие же палаты, только в Донском монастыре. Он тоже рядом и посещать его мне удобно. Всё ясно?

От моего крика Нарышкина подпрыгнула и пустила газы. А она молодец, покрепче сынишки, вроде не обделалась.

Уже подходя к выходу, я резко оборачиваюсь и впиваюсь в неё взглядом, отчего баба аж отшатнулась.

— Родню, которую не казнят за измену, отправишь в поместья с запретом их покидать ближайшие двадцать лет. И более всякую шушеру вокруг себя не собирать. Последнее, — делаю выдох, потому сильно переволновался, — Если до меня дойдут слухи, что вы с товарками порочите имя моей невесты, то отрежу языки. Всем!

[1] Оков (также кадь) — единица измерения для зерна в Русской системе мер; применялась в XVI—XVII веках, и частично позже. Это была основная мера сыпучих тел на Руси. В качестве меры сыпучих тел упоминается уже в «Русской правде» Ярослава Мудрого. О распространенности кади свидетельствует, в частности, тот факт, что именно она фигурирует у игумена Даниила в характеристике урожайности земли в Палестине, где «родятся изрядно пшеница и ячмень, ведь, одну кадь посеяв, берут девяносто кадей, а другой раз сто кадей за одну кадь…».

Моя свадьба с Анной Звенигородской прошла как-то буднично. Шучу, конечно. Просто у меня слишком много дел, а процесс подготовки можно поручить подчинённым. А для бояр крайне важно, кто занимается организацией торжеств. В общем, очередная интрига со взаимными обидами, родилась на ровном месте.

Мой выбор пал на управляющего царским имуществом Салтыкова, что вполне логично и не вызвало никаких вопросов у бояр. Алексей Петрович в политику не лез и вообще держался отдельно от своей семьи. Плюс он человек крайне полезный, имеющий доступ не только к царскому телу, но и всем эксклюзивным товарам, производимым в моих мастерских. Ссориться с ним побаиваются даже министры и главы самых важных родов.

А вот кандидатура Якова Одоевского, и тем более Владимира Долгорукова, вызвала немало пересудов. Более того, сейчас это два самых ненавидимых человека среди знати. Ведь племянница первого вскоре станет женой Ивана, а племянник второго — Дмитрий, получил моё одобрение на брак с сестрицей Екатериной. Мощное усиление сразу двух семейств не могло пройти мимо московских интриганов.

Ведь Яков Одоевский вскоре станет канцлером вместо своего отца, а Владимир Долгоруков уже министр МВД и вице-канцлер в придачу. Я продолжаю путь по созданию системы противовесов и напряжения среди русской знати. Пусть грызутся и меньше думают о всяких заговорах.

Кроме уже выданных сестёр и Кати, есть ещё Мария и Феодосия, давно созревшие для брака. И даже переспевшие по местным меркам. Теоретически борьба разгорится за третью руку русской царевны. Но главное сокровище нашей семьи свой выбор уже сделало и есть у меня подозрение, что Наталья его не изменит. Тем будет интереснее наблюдать за интригами и склоками. Надо только следить, чтобы высокородные товарищи знали меру. Вон Долгоруковы, оказывается, уже чуть ли не на ножах с Гагариными и Мещерскими, которые хотели подвести к Екатерине своих кандидатов. Только я даю сёстрам право выбирать, чем ещё изрядно запутываю ситуацию. Однако пока нам повезло с новыми членами семьи. По крайней мере, сёстры довольны, а их мужья приносят пользу стране.

Моё и Ванино венчание мы решили провести сразу после окончания Успенского поста. В принципе, весомая часть русских свадеб играется именно в сентябре и начале октября. Урожай собран, купцы расторговались, и сам бог велел немного погулять. Царям и боярам вроде всё равно, но у нас тоже хватает хозяйственных дел. Плюс с весны до конца лета обычно шло отражение набегов степняков. Получается этакое сословное единение.

Я не собирался особо выкаблучиваться, разве что культурная программа у нас запланирована необычная. Это постарались сестрицы Марфа, Екатерина и Наталья. Они давно создали более современный вариант русского музыкального ансамбля. Ещё и я им идей в плане песен подкинул. Получилось хоть веселее, чем обычные заунывные песнопения, более похожие на церковные гимны. Но и в грех скоморошества нам впадать нельзя. Пришлось соблюдать баланс. А то я предложил сестрицам подыскать девиц посимпатичнее, чтобы они изобразили, что-то эротическое. В первый раз за три года меня чуть не побили. Ещё и обиделись. Однако, судя хитрющим васильковым глазам одной неугомонной особы, зерна упали в правильную почву. Пока же мы развиваем русскую классическую музыку с народными элементами, как бы странно это ни звучало.

Сначала я хотел провести обе свадьбы в один день, но отказался. Не поймут. Подумают, царь-батюшка совсем сбрендил. Меня и так считают излишне скупым. Дурни, я просто экономный. В общем, свадьбы пройдут с разницей в неделю.

Надо чего-то делать с вентиляцией в Успенском соборе. Вчера прошёл небольшой дождик, а сегодня тепло. Поэтому внутри храма просто парилка. Мне ещё нормально, а на Анну напялили столько всего, что попробуй выдержи. А ведь надо выстоять в весьма специфической атмосфере целую церемонию. Ну, не положено невесте лёгкое платье с минимумом украшений. Здесь одних тряпок килограмм на десять. И это не шутка, парча она тяжёлая. Даже мне в лёгком кафтане и рубахе очень сложно вдыхать спёртый воздух, перемежаемый запахом благовоний, ладана и пота. Чего говорить о закутанной несчастной?