Капитан Седрик спросил, обращаясь к мужчине:

— Кто такой?

— Ифор, — неожиданно густым басом произнёс мужчина.

— Ифор, что происходит, почему ворота замка закрыты? — спросил Седрик.

— Так сегодня утром увидели корабли и закрыли, господин, — ответил Ифор, продолжая настороженно смотреть на нас. Но страха в его лице, как и на лицах женщин, я не видела, как и подобострастности.

И здесь у меня из-за спины раздалось покашливание отца Давида. Я посторонилась, чтобы пропустить старика.

Он прошёл вперёд, подслеповато прищурился и вдруг спросил:

— Ифор-лучник? Ты ли это?

На лице у мужика возникло узнавание:

— Отец Давид?

Он сделал два шага вперёд и низко склонится, подставляя голову под руку старого монаха.

— Как ты вырос! Возмужал! — в голосе отца Давида звучала искренняя радость.

Он обернулся ко мне и сказал:

— Ифор быт лучшим лучником графства, все турниры выигрывал. Никто не мог с ним сравниться.

А Ифор вдруг смущённо потупился и пробормотал:

— Да дивно это было, отец Давид

И вдруг вскинулся, взглянул на меня:

— Леди?

Но ответил ему снова отец Давид:

— Да, Ифор. ваша леди вернулась, дочь графа Гламорган и внучка Лливелина.

Мужчина уставился на меня, не мигая, и вдруг поклонился.

Прикрикнул на своих женщин, чтобы те освободили стол.

После того, как отец Давид назвал меня, всё в доме пришло в движение. А у меня возник вопрос, кто такой Лливелин и почему глаза и у мужчины, и у его женщин стали такими огромными, когда они это услышали. А мальчишка, который всё-таки вылез из-за занавески и теперь стоял в углу, вообще не отрываясь, смотрел на меня. И у меня было впечатление, что, если бы было можно меня потрогать, то он бы обязательно это сделал.

Когда нас усадили за стол, а женщины принесли какую-то еду в глиняных тарелках, я обратила внимание, что лепёшки хлебные были какие-то серые, словно мука, из которой их пекли, была с пылью. Мясного не было вообще, зато были грибы, но есть грибы я побоялась.

Единственное, что было вкусное, это был сыр, ноздреватый белый, с пикантным запахом.

Ифор заметил, что сыр мне понравился и с гордостью сообщил, что это его жена Ронда мастерица, и у них, в отличие от немногих в деревне, есть коза.

— Зима эта была долгая. Многие не выжили, скот порезали. Да и лето было дождливым, пшеница плохая уродилась.

— А скажи мне Ифор, — спросила я, — а кто сейчас есть в замке?

Ифор поджал губы, посмотрел на отца Давида и выплюнул:

— Отец Киприан, нормандец.

— А что он там делает? — удивлённо спросила я, совсем не понимая, почему какой-то «отец» да ещё и нормандец занял мой замок.

Ифор рассказал, что отец Киприан появился ещё весной несколькими «братьями по вере».

— В замке-то оставался старый Дункан и Берта, — проговорил Ифор, — да в деревне мы больше были заняты тем, что «зализывали раны» после тяжёлой зимы. От Вас никаких вестей не было. А они пришли, показали бумагу от короля, который передал им замок, — он сделал паузу, посмотрел на меня, и добавил, — Ваш замок, и с тех пор живут там.

— Ифор, может, ты хочешь ещё что-то сказать? — спросила я, давая шанс мужчине, если он по каким-то соображениям смущался, — или рассказать?

Ифор молчал, возникла пауза, которую нарушил отец Давид. Он обратится к Ифору:

— Ифор-лучник, а где остальные славные воины «зелёного круга»? Или ты остался один?

Про «зелёный круг» мне отец Давид рассказывал. Когда ещё был жив мой отец, то эти ребята были чем-то вроде «народного ополчения». В мирное время пасли скот и возделывали землю, но в военное время они меняли мотыги на мечи и собирались в «зелёный круг».

«Кругом» их называли оттого, что ритуальный военный танец Уэльса быт таким, что мужчины становились в круг и двигались в разные стороны, постепенно ускоряясь, и в конце сходясь и расходясь, имитируя битву. А «зелёным», потому-что рубахи воинов были зелёного цвета.

Ифор ответит не сразу. Некоторое время он молчал, потом тяжело вздохнул и проговорил:

— Ты прав, отец Давид, «зелёного круга» больше нет, он умер вместе с графом Бедфорт и графиней Гламорган.

Потом Ифор перевёл взгляд на меня и добавил:

— Но я вижу славную кровь Гламорган в леди Маргарет, и может огонь, который есть в этой крови, возродит эту славную традицию.

Мы все молчали. Ифор тоже снова взял паузу, после которой сказал:

— Часть круга погибла, нормандцы пытались отнять наш хлеб, и мы были вынуждены защищаться, но если вы позовёте, то двадцать мечей поддержат Вас, леди Маргарет.