Когда они ходили за покупками, мама разрешала мальчику трогать разные товары, хотя иногда ему случалось разбить кое-что из вещей. Она понимала, что для него это — лучший способ учиться жизни.

В старших классах Бобу пришлось сложнее, чем в начальной школе.

— Я чувствовал себя таким одиноким, — с грустью заметил он. — Мои сверстники вовсю развлекались, посещали разные места, но я всегда оставался в стороне.

И все же Бобу довелось участвовать в некоторых мероприятиях. Когда ему было пятнадцать, он провел целое лето в музыкальном лагере.

— Замечательное это было время! Я чувствовал себя по-настоящему счастливым. И у меня был друг, с которым мы всюду ходили вместе.

Эти люди проявили интерес к музыке и нотной грамоте для слепых, и Боб тоже стал одним из оркестрантов — он играл там на кларнете. Слух у него был превосходный, так что он нередко поражал товарищей своими музыкальными способностями.

Боб с успехом закончил колледж Оберлина.

— Я искренне гордился тем, что смог закончить колледж для зрячих, где для меня не делали никаких исключений (кроме тех, что касались моего физического недостатка). Мне всегда хотелось доказать, что я ничуть не хуже других.

Именно в колледже Боб в полной мере осознал свои гомосексуальные наклонности, которые, как я узнал позднее, были запланированы им еще до рождения.

На протяжении восьми лет неизменным спутником Боба был лабрадор Харли, к которому мальчик успел искренне привязаться.

— Мне так нравилось гулять с Харли. Порой я даже забывал, что слеп, — вспоминает Боб. — Другим казалось, что Харли — не слишком удачный поводырь. Уж очень он был озорной. Как-то раз он стащил у одного парня куриную котлету. Все были просто в шоке. Но сам я относился к Харли как любящий папочка и никогда не сердился на него за подобные выходки.

Не исключено, что Харли спас Бобу жизнь, когда не дал ему оступиться и упасть с платформы прямо на железнодорожные рельсы.

Мне хотелось понять, на что похожа слепота.

— Боб, а как ты воспринимаешь некоторые объекты? Допустим, если предмет маленький, ты можешь потрогать его рукой, попытаться понять, на что он похож. А как быть, например, с самолетом? Ты представляешь себе, что это такое?

— По правде говоря, нет, — ответил Боб. — Существует много вещей... ты можешь усвоить слова, но не в состоянии представить их как следует. К примеру, разные животные. Я никогда не имел с ними дела, поэтому мне трудно воссоздать их образ. Я не знаю, как выглядит небоскреб и что такое линия горизонта, а также луна и звезды. Не знаю, в чем разница между красивыми и некрасивыми людьми.

— А что ты видишь во сне?

— Мои сны полны голосов — все равно что радиопрограммы. Интересно, что во сне я никогда не хожу с собакой или с тростью. Если мне надо куда-то попасть, я мгновенно оказываюсь там.

Это одна из особенностей духовного плана: здесь можно «путешествовать», просто концентрируясь на нужном месте.

— Я мало что ощущаю в своих снах. Я не чувствую запахов. Там только голоса — ведь я никогда ничего не видел. Я один из немногих слепых, которые не различают света и тьмы.

— В своих снах ты когда-нибудь задумываешься над тем, что ты слеп?

— Нет... Там это не имеет никакого значения. Если я хочу прочесть во сне меню — там просто нечего читать. Я и так знаю все, что есть в меню. Я и так знаю все, что мне нужно.

— Боб, чем слепые отличиаются от зрячих людей?

— Мы более восприимчивы к некоторым вещам — к запаху, прикосновению, доброте. Слепой человек становится настоящим барометром доброты — поскольку она необходима нам для выживания.

Я поинтересовался у Боба, каким бы он мог быть, если бы не слепота.

— Сейчас я нутром чувствую тех, кому плохо, — сказал Боб, напомнив мне при этом Пенелопу. — Будь я зрячим, я был бы более высокомерным, больше думал бы о деньгах, о том, как выглядят другие люди. Сейчас же все это не имеет для меня никакого значения. Важно лишь то, что на самом деле представляет собой тот или иной человек.

— Еще я думаю, что слепота научила меня любить животных. Теперь-то я знаю, что это такое — во всем зависеть от собаки, от ее сообразительности. Слепой учится доверять животным. А еще он учится доверять людям — ведь если вы следуете за кем-то, вы должны во всем полагаться на этого человека.

Сеанс со Стейси Уэллс

Беседа с Бобом помогла мне хотя бы отчасти понять те проблемы, с которыми сталкивается в этом мире незрячий человек. И хотя я в состоянии был представить, к какому серьезному развитию вело преодоление этих трудностей, мне хотелось лучше разобраться в деталях того планирования, которое провела в свое время душа Боба. На тот момент я еще не знал, что первоначальный план его жизни не предполагал опыта слепоты.

Медиум Стейси Уэллс провела с Бобом два сеанса. Время от времени Дух просил Стейси обратить мое внимание на отдельные моменты, чтобы потом, в свою очередь, я смог привлечь к ним внимание читателей. В таких случаях я вставляю в текст свое имя — [Роб].